«Черные дни». 80 лет Великой депрессии

Ровно 80 лет назад 29 октября на Нью-Йоркской бирже произошло беспрецедентное падение котировок акций. Этот день вошел в историю как «черный вторник». Обвал начался еще в «черный четверг» 24 октября, затем продолжился в «черный понедельник» 28 октября, а во вторник уже произошел крах. С этого дня, можно сказать, началась Великая депрессия, которая лихорадила все последующее десятилетие США, и переросла в мировой экономический кризис, поразивший страны Западной Европы и Японию

Итак, что же произошло в «черные дни» на биржах?

В четверг 24 октября 1929 года, когда промышленный индекс Доу-Джонса находился на отметке 381,17 пункта, пузырь лопнул. Началась паническая распродажа акций. Пытаясь избавиться от своих акций прежде, чем они из ценных бумаг превратятся в обычную бумагу, инвесторы продали в тот день почти 13 миллионов акций. Для сравнения уже 30 октября индекс на закрытие биржи равнялся 258 пунктам, а в 1932 году падал до 49 пунктов.

В последующие дни были проданы ещё около 30 миллионов акций. Котировки рухнули. Миллионы инвесторов были разорены. В целом за неделю биржевого краха американский рынок потерял в стоимости около 30 миллиардов долларов. Эта и по нынешним временам гигантская сумма с учетом тогдашней покупательной способности доллара была просто астрономической. Это больше, чем правительство США потратило за всё время Первой мировой войны.

Вслед за инвесторами начали разоряться банки. Они финансировали покупку акций своими кредитами, а вернуть долги не могли. В результате предприятия лишались кредитных линий и закрывались, увольняя тысячи людей. К тому же, в конце 1930 года началась банковская паника. Вкладчики начали массовое изъятие вкладов, что привело к волне банкротств банков.

Краху предшествовал биржевой бум середины 1920-х. Миллионы американцев инвестировали свои средства в акции. Спрос взвинчивал котировки, что привлекало всё новых инвесторов. Это привело к образованию экономического пузыря. При этом многие инвесторы покупали акции в кредит, занимая необходимые средства в банках. Биржевой обвал ударил не только по рядовым инвесторам, но и по многим известным людям. Среди них Уинстон Черчилль. Он инвестировал большие средства в американские ценные бумаги. Основатель General Motors Уильям Дюран потерял на фондовом рынке 40 миллионов долларов и оказался нищим. Интересно, что сама GM в годы Великой депрессии сумела сохранить положительный баланс, так как под руководством Альфреда Слоана проводила политику снижения издержек.

Причины Великой депрессии до сих пор вызывают споры. Многие экономисты считают, что депрессию вызвала нехватка денежной массы. Тогда деньги были привязаны к золотому запасу, и это ограничивало денежную массу. Монетаристы обвиняют ФРС в неправильной денежной политике, марксисты винят во всем сам капиталистический строй, который вызвал очередной кризис перепроизводства.

Скорее всего, к депрессии привела совокупность причин. Действительно не хватало денежной массы. Производство в США сильно выросло, товаров появилось много, а купить их было не на что. В результате снижались цены, разорялись производители. Попытки перекрыть дешевый импорт из Европы протекционистскими таможенными пошлинами только снизили покупательскую способность населения, а депрессия добралась до Европы, которой стало сложнее сбывать товары своих производителей. В свою очередь европейские страны ввели ответные меры и против американских компаний. Как ни странно, косвенными причинами депрессии стали и положительные события в истории. Окончание Первой мировой войны сократило объем военных заказов и вызвало рецессию ВПК.

За первые три года депрессии ВВП США упал на 31%. Уровень безработицы в 1932 году увеличился почти до 24%. За три с небольшим года с начала кризиса лишились работы более 13 миллионов американцев. Промышленные запасы потеряли 80% их стоимости с 1930 года, а сельскохозяйственные цены упали на 53% с 1929 года.

В Великобритании властям удалось справиться с кризисом уже в 1933 году, серьезных губительных последствий он не там не вызвал. Во Франции кризис был продолжительным и глубоким, и привел к радикализации политического пейзажа страны. В Германии своего «дна» кризис достиг в 1932 году. Это привело к тому, что 68 тысяч предприятий стали банкротами. В стране рухнула банковская система, началась гиперинфляция. Количество безработных составило около 8 миллионов человек. Кризис в стране помог Гитлеру получить власть. В результате всемирного кризиса уровень промышленного производства в мире был отброшен к уровню начала XX века, то есть на 30 лет назад. На СССР мировой кризис напрямую не отразился, ведь ни о каком кризисе перепроизводства и биржевом пузыре в стране Советов не могло быть и речи.

Отвечая на вопрос «Вестей», чем сегодня для нас представляется Великая депрессия — одним из знаменательных фактов истории или же не потерявшим актуальности практическим пособием преодоления кризисных тенденций — замдиректора Центра развития Сергей Смирнов заметил, что многим более верным казался первый вариант.

Но, как теперь выясняется, какие-то уроки Великой депрессии не потеряли значения и сегодня. К примеру, и тогда власти США предприняли усилия по массированной поддержке банковской системы, что позволило ей удержаться на плаву. И в ходе нынешнего кризиса в России государство также существенно поддержало банки.

Примечательно, кстати, что и в тогдашний депрессионный период эксперты недоумевали по поводу того, почему банковские учреждения, даже при наличии у них денег, не хотят выдавать кредиты. А не хотели они их выдавать потому, что не могли просчитать риски или же эти риски выглядели чрезмерными. Сходная картина наблюдается и сегодня, констатировал Смирнов.

При этом он выразил сожаление, что другая известная составляющая предпринятых некогда в Соединенных Штатах антикризисных мер, которая подразумевала всемерную активизацию строительства и, в частности, дорожного, в сегодняшних российских условиях почти не задействована. «А в бюджете на следующее трехлетие соответствующие пункты и вовсе обнулены. Разумеется, здесь можно исходить из того, что Россия издавна «славилась» своими плохими дорогами и еще три года можно подождать. Но все же такой подход вряд ли представляется правомерным, в том числе и с учетом мирового опыта преодоления кризисов», — подчеркнул замдиректора Центра развития.

Впрочем, напомнил он, несмотря на все действия американских властей общая ситуация в экономике страны долгое время оставалась сложной. Окончательно выправиться ей помогли только масштабные военные госзаказы в период Второй мировой войны.

В свою очередь, замгендиректора Центра политической конъюнктуры Алексей Макаркин заметил, что «Великая депрессия стала частью общечеловеческого опыта». И этот опыт, в частности, научил нас тому, что в период глобального кризиса активное участие в борьбе с ним должно принять государство. Помня о тогдашних уроках, в сегодняшних кризисных условиях правительства большинства стран также, в частности, осуществили масштабные вливания в экономику, уточнил Макаркин.

Кстати, добавил он, предпринятые вследствие Великой депрессии преобразования банковской системы США значительно помогли повысить ее жизнеспособность. Что позволило ей выстоять и под ударами нынешнего кризиса, не повлекшего за собой краха банковской системы в целом.

Правда, на судьбе тогдашнего президента Гувера Великая депрессия сказалась весьма печально — она «похоронила» его (Герберт Гувер был президентом США в 1929-1933 годах). И потом американцы долго грустно вспоминали предвыборное обещание Гувера о том, что у каждого американца вскоре будет свой дом и свой автомобиль. Как они шутили, это обещание сбылось, но только для многих домом стало их собственное авто, напомнил Макаркин.

www.vesti.ru

Америка в период великой депрессии

США вступили в Великую депрессию, один из самых разрушительных в истории экономических кризисов, в конце 1920-х годов, и все 1930-е годы большинство американцев балансировало на грани выживания. Лишь с началом Второй мировой войны США удалось выбраться из затяжного финансового пике

Зачастую снимки Америки в годы Великой депрессии выцветшие, черно-белые и неизменно производящие унылое впечатление. Однако эти фотографии из Библиотеки Конгресса США, созданные при помощи цветных диапозитивов разными фотографами в период между 1939 и 1941 годами, показывают эпоху и тех, кто ее пережил, в цвете, позволяя по-новому взглянуть на один из самых изучаемых периодов американской истории

Грузовики у входа крахмальной фабрики в Карибу, округ Аростук, штат Мэн, конец 1940 года. В очередь выстроилось почти 50 грузовиков. Некоторым пришлось ждать сутки, чтобы отсортировать и взвесить привезенный картофель.

Мальчики рыбачат в заводи в Шривере, штат Луизиана, летом 1940 года. Дети из этнической группы каджунов находятся рядом со школой в Терребонне, проекте Администрации США по защите фермеров

Перевозка ящиков с персиками из сада на перегрузочный склад в конце 1940 года в округе Дельта, штат Колорадо

Фермеры-поселенцы Фаро и Дорис Кодилл в Пай-Тауне, штат Нью-Мексико, конец 1940 года

Семья Кодилл за ужином в своей землянке в Пай-Тауне, штат Нью-Мексико, конец 1940 года

Сбор молодой кукурузы на поле Джима Норриса в Пай-Тауне в конце 1940 года, штат Нью-Мексико

На ярмарке штата Вермонт в городе Рутлэнд, конец 1941 года

Фермер-поселенец Джим Норрис в Пай-Тауне, штат Нью-Мексико, конец 1940 года

Распределение излишков товара в Сент-Джонсе, штат Аризона, 1940 год

За кулисами женского шоу на ярмарке штата Вермонт в Рутлэнде, 1941 год

Привязать ленту на хвост теленка было одним из развлечений на родео ярмарки в Пай-Тауне в 1940 году, штат Нью-Мексико

Дневные работники собирают хлопок возле Кларксдейла, штат Миссисипи, 1939 год

Жилой квартал и забегаловка для гастарбайтеров во время мертвого сезона в начале 1941 года в Белль-Глэйде, штат Флорида

Мужчины читают заголовки на углу редакции газеты «Броктон Энтерпрайз» в Броктоне, штат Массачусетс, 1940 год

Телега с лошадьми пытается вытащить автомобиль, увязший в грязи возле Пай-Тауна, штат Нью-Мексико, 1940 год

Уличный зазывала на ярмарке штата Вермонт в Рутлэнде в 1941 году

Ярмарка округа Дельта в Колорадо, конец 1940 года

Дома на фоне заводов, около 1941-1942 года.

pikabu.ru

Годы Великой депрессии стали периодом утрат и убытков для каких угодно областей, но не для кинематографа. Голливуд знал свое дело — уже на начальных титрах фильма человек забывал про безработицу, брюзжащую жену и неоплаченные счета. Комедии начала 1930-х были скандальными, смешными, возмутительными. Братья Маркс были на пике своей славы, а секс-символ того времени Мэй Уэст в комедии 1933 года «Она обошлась с ним нечестно» произнесла легендарную фразу «У тебя в кармане пистолет или ты просто рад меня видеть?»

Аморальное веселье длилось недолго: католические и протестантские организации США потребовали от Голливуда взять себя в руки. Результатом стал этический Кодекс Хейса, согласно которому в кино нельзя демонстрировать «интенсивные и продолжительные поцелуи» и «сцены страсти, стимулирующие низменные порывы». Гангстерам и девушкам легкого поведения пришлось подвинуться и уступить место на экране более приличным персонажам — детективам и героям вестернов.

Чтобы окончательно убедить американцев потратить драгоценные сбережения на поход в кино, Союз кинематографистов Америки предпринял меры: снизил цены на билеты, организовал бесплатное питание в фойе кинотеатров и лотерею, в которой мог победить обладатель «счастливого билета». В результате рекордное число зрителей — от 60 до 80 млн — еженедельно укрывались от потрясений Великой депрессии в темных залах кинотеатров.

Курение было популярно и до Великой депрессии, но 1933 год стал началом качественно новой эпохи для табакопроизводителей — именно в этом году был зафиксирован небывалый рост курящих обоих полов, и следующие 20 лет цифра неуклонно росла. Сигареты стоили недорого, их вред был сомнителен, а преимущества казались очевидными.

Любой курящий человек утверждал, что сигарета успокаивает нервы, а женщины к тому же были убеждены в диетической силе табака. На этом, например, строилась реклама марки Lucky Strike, чей слоган гласил: «Возьмите Lucky Strike вместо сладостей!» (И действительно, достать сигареты было во время Великой депрессии проще, чем сладости.) Нашумевшая рекламная кампания главного конкурента Lucky Strike, сигарет Chesterfield, изображала курящего мужчину и смотрящую на него с вожделением женщину. «Выдохни на меня», — гласил слоган. По-прежнему работало неписаное правило, согласно которому курить на улице могли только мужчины. Но поскольку курение поощрялось во всех без исключения помещениях, гендерное ограничение не мешало и женщинам получать свою порцию никотина.

Когда деньги обесцениваются, продукты дорожают и предприятия закрываются, нет ничего более приятного, чем представить себя хозяином мира. Что можешь выигрывать огромные суммы, покупать энергетические компании и целые города. Собственно, для воплощения подобных иллюзий и была придумана игра «Монополия». Что характерно — придумана во времена Великой депрессии. У «Монополии» были предшественники. Еще в начале XX века поклонница экономической теории джорджизма Элизабет Мэгги придумала «Игру помещика», призванную донести до широких масс идеи ее кумира Генри Джорджа. Затем, подвергнувшись небольшим изменениям, игра под новым названием «Захватывающая игра в финансы» перекочевала в университетскую среду. Наконец, ее освоили квакеры Атлантик-Сити.

Тем временем наступил 1929 год, принесший с собой биржевой крах, череду «черных» дней недели и давший старт Великой депрессии. Миллионы американцев остались без работы. Среди этих миллионов был и продавец отопительных систем из Филадельфии Чарльз Дэрроу. Он чередовал один случайный заработок с другим, пытаясь прокормить семью. Единственное, что радовало Дэрроу, так это вечера выходного дня, которые можно было провести в разговорах с соседями и друзьями за большим столом. И вот однажды один из друзей выложил на стол странную игру: это был целый мир, в котором игроки покупали и продавали улицы Атлантик-Сити, садились в тюрьму за долги или, напротив, становились миллионерами. Игра так увлекла Дэрроу, что он решил обзавестись собственной копией, сделанной самостоятельно. Вместо картона он использовал мягкую клеенчатую бумагу, старательно вырисовывал символы ходов.

Сложно сказать, в какой момент интерес Дэрроу к игре из бескорыстного прекратился в меркантильный. Но, доведя игру до ума, продавец в отставке запатентовал ее под именем «Монополия» и отнес в компанию по производству игрушек «Братья Паркер». Братья нашли в игре погрешности и отправили Дэрроу восвояси. Но тот не растерялся — он засадил всю семью за клонирование игры, и вскоре у него было уже несколько десятков «Монополий» ручной работы. Дэрроу удалось сбыть копии в местный магазин игрушек. Неожиданно игра стала хитом продаж — тут-то «Братья Паркер» и одумались. Они заключили с Дэрроу контракт на производство «Монополии». Игра стала самой продаваемой в США в 1935 году: еженедельно на свет появлялись 20 000 экземпляров «Монополии». А Дэрроу, в свою очередь, стал первым в истории «игровым» миллионером.

style.rbc.ru

Великая депрессия в США (Great Depression in USA)

К началу Великой депрессии США подошли в расцвете своей экономики – на тот момент, безусловно, одной из крупнейших в мире.

Большая часть финансовых средств страны была сосредоточена в руках владельцев крупных трестов и компаний – Моргана, Рокфеллера, Карнеги, Хилла…

С другой стороны, доход более половины американских семей не превышал прожиточного минимума. Многие семьи (особенно занимавшиеся сельским хозяйством) стремились уехать в большой город. Проблема безработицы также была…

Тем не менее, внешне экономика страны была на подъеме.

Значительный вклад в развитие экономики США внесли и новые технологии, активно внедрявшиеся по всей стране – в промышленности, строительстве, развитии электричества.

Значительно возрос объем операций на бирже – в период с 1924 по 1929 годы стоимость акций на нью-йоркской фондовой бирже увеличилась более чем в три раза.

24 октября 1929 года на Нью-Йоркской фондовой бирже было продано почти 13 миллионов акций, через несколько дней, 29 октября – более 16-ти миллионов. Стоимость ценных бумаг начала стремительно падать – и за несколько недель она упала примерно на треть, и так продолжала падать примерно до 1933 года.

Через два года количество миллионеров в Америке не превышало двадцати человек.

Кризис нанес сильнейший удар по экономики страны. Почти полностью прекратили свою работу такие отрасли, как строительство и тяжелая промышленность, производство сельхозпродукции снизилось более чем вдвое.

Массовые увольнения стали нормой (иногда еженедельно лишались работы десятки тысяч человек). В 1932 году примерно каждый четвертый трудоспособный американец был безработным, но и тем, кому удалось сохранить работу, жилось не намного легче – во время кризиса заработная плата упала в среднем вдвое. Отсутствие в стране системы социального страхования делало положение безработных еще тяжелее.

Резкое падение цен на сельскохозяйственную продукцию повлекло за собой массовые разорения фермеров – несмотря на все усилия Федерального фермерского управления, за годы кризиса этой участи не избежал почти миллион фермерских хозяйств страны.

За годы Великой депрессии прекратили свое существование несколько тысяч банков.

Есть мнение, что правительство Гувера совершило множество ошибок, повлекших за собой ухудшение ситуации в экономике страны. Большинство действий республиканской администрации было направлено на поддержание благосостояния крупного бизнеса.

Поэтому победа на президентских выборах 1932 года кандидата от демократической партии Франклина Рузвельта была предопределена.

Начало выхода Америки из депрессии связано с приходом к власти Рузвельта в 1933 году. Уже в самом начале программы Нового курса президента Рузвельта, разработанной им совместно с конгрессом начиная с первых дней работы в новой должности, правительство сконцентрировало усилия на спасении банковской системы страны: ужесточение условий получения Государственного займа привело к тому, что свою деятельность смогли продолжить только самые жизнеспособными (а значит, крупные) банки страны.

Принятие (и выполнение) Национального закона о восстановлении промышленности подразумевало не только выработку определенных правил «честной конкуренции», но и наделение рабочих некоторым комплектом прав (например, право на объединение в профсоюз), которые, правда, вовсе не обязаны были признавать их работодатели.

Несмотря на то, что политика Рузвельта предполагала в первую очередь поддержку крупного бизнеса страны, простые граждане также не были забыты – например, была введена система страхования банковских вкладов (100-процентная для мелких вкладчиков).

Деятельность созданных на основании данного закона различных государственных организаций (таких, например, как Администрация общественных работ и Администрация гражданских работ) позволила привлечь к различным общественным работам несколько миллионов безработных американцев — .

Администрация восстановления сельского хозяйства, стремясь повысить цены на сельхозпродукцию, организовала планомерное сокращение площадей, занятых под кукурузу и пшеницу, массовые забои свиней, определила объемы производства молочной продукции … потери фермеров призвана была компенсировать выплачиваемая им премия. К сожалению, большинству мелких фермеров эти меры помочь не могли.

Несмотря на меры правительства по борьбе с кризисом, в целом экономика каких-либо заметных улучшений не показывала. Так же разорялись фермеры, так же выходили на забастовки рабочие, требовавшие введения в стране системы социального страхования…

В 1935 году под давлением оппозиционных партий политика Нового курса была пересмотрена. В частности, Национальный акт о трудовых отношениях давал гораздо больше прав и полномочий профсоюзам, федеральный закон о социальном страховании гарантировал получение работником пенсии по старости или пособия по безработице (правда, касался он только работников крупных предприятий промышленности).

Значительное увеличение финансирования общественных работ позволило обеспечить работой еще несколько миллионов американцев.

Помощь фермерам теперь предоставлялась в несколько большем объеме.

Сдвиг политики нового курса в сторону защиты интересов социально незащищенных слоев населения позволил Рузвельту одержать убедительную победу на очередных президентских выборах 1936 года.

В начале 1937 года вступил в силу третий этап Нового курса президентской администрации, вынужденный столкнуться с сильнейшим противостоянием оппозиции, особенно усилившимся в конце года, когда страну захлестнула новая волна кризиса. Это привело к тому, что такие проекты, как увеличение размеров премий фермерам, финансирование общественных работ, удалось претворить в жизнь только в 1938-м. в том же 1938-м президентом был подписан закон, устанавливающий минимальную заработную плату и максимальную продолжительность трудовой недели.

Мероприятия, проводимые Рузвельтом, находились под постоянным давлением крупных промышленников, недовольных проводимыми социальными реформами, с одной стороны, и рабочих, требовавших ведения государством еще более социальнонаправленной политики, с другой. Забастовки недовольных рабочих продолжались и в 40-м, и в 41-м годах…

www.americansights.ru

Великая депрессия 1929–1933 гг.

Предлагаемый материал является главой из монографии: Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев «Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена»*

Великая депрессия имела очень большое значение в жизни западных обществ. Например, Дж. К. Гэлбрейт пишет: «День Великого краха фондового рынка и спустя пятьдесят лет хранится в социальной памяти. И тому есть причины. С того дня жизнь миллионов людей уже стала иной»[1]. Дональд Дж. Хоппе считает: «Крах фондового рынка в октябре 1929 г. является одной из тех драматических вех, таких как убийство Юлия Цезаря, высадка на берег Колумба или битва при Ватерлоо, которыми историки отмечают поворотные пункты истории человечества»[2]. Поэтому данному кризису мы уделим несколько больше внимания, чем другим.

Основные изменения к моменту кризиса. Этот период характеризуется, с одной стороны, очень мощными техническими изменениями, а с другой – изобилием капиталов, позволяющими и обновлять капитал, и расширять биржевые операции, благодаря чему все более увеличивался спекулятивный «пузырь». Изменения в разных странах были многочисленными и важными. Прежде всего были временно урегулированы очень сложные вопросы, связанные с военными долгами и репарациями, что позволило нормализовать международные расчеты и внешнюю торговлю[3].

Первая мировая война повлекла за собой крах системы классического золотого стандарта; быстрому же его восстановлению сразу после войны помешала присущая тому периоду нестабильность, особенно немецкая гиперинфляция начала 20-х гг. В 1922 г. на Генуэзской международной экономической конференции была оформлена соглашением Генуэзская валютная система как денежная система 30 стран, основанная на золотодевизном стандарте[4]. Она сменила Парижскую систему (1867 г.), основанную на золотомонетной системе. Однако налаживалась система не сразу, в Германии свирепствовала инфляция, лишь в 1925 г. Англия вместе с США вернулась к золотому стандарту. К 1928 г. количество членов системы было уже гораздо больше довоенного; далее, в течение 1928–1931 гг. в нее вошло более сорока территориальных образований. Затем последовала Великая депрессия, которая подорвала международное финансовое взаимодействие, и система золотого стандарта быстро распалась.

За 1920-е гг. окончательно произошел переход экономического центра Мир-Системы в США (а вместе с этим объективно начинал смещаться туда и политический ее центр, несмотря на сугубо изоляционистскую политику США в этот период). К концу периода подъема США выпускали уже 44 % промышленной продукции всего мира (без СССР), что было больше, чем выпускали Англия, Франция, Германия, Италия и Япония, вместе взятые. По экспорту США заняли первое место в мире еще во время первой мировой войны. В 1929 г. Англия впервые за 300 лет уступила другой стране первенство в общем обороте внешней торговли; страной этой, естественно, были США.

Очень существенные изменения произошли в социальной жизни и социальном законодательстве целого ряда стран, что выразилось в уменьшении длительности рабочего дня и росте социальных гарантий и социального страхования. В США некоторые изменения начались еще до кризиса 1920 г., в частности введение 8-часового рабочего дня и ограничение использования детского труда. В Европе социалистические или рабочие партии усилили свое влияние, что не замедлило сказаться в принятии ряда важных социальных законов. Таким образом, заработная плата все более переставала регулироваться только спросом и предложением, что, как представляется, было одной из причин столь высокого уровня безработицы в период великой депрессии, так как уровень зарплаты не понизился адекватно падению производства (как это бывало в период кризисов XIX в.), а основная стихийная регуляция шла за счет увольнений. То же касалось и цен (о чем мы скажем ниже). Увеличение социальных гарантий и прочих государственных расходов было одной из важных причин повышения налоговых изъятий во многих странах. При этом направленность налоговой политики шла в сторону ее большей справедливости, то есть введения или изменения прогрессивной шкалы подоходного налога, увеличения налога на наследство и т. п. То есть налоги все заметнее касались именно богатой и состоятельной части населения. Надо отметить, что существенно расширилась и демократическая база во многих странах, так как право голоса стали получать женщины и молодежь. Развитие системы социального страхования, бóльшая стабильность заработной платы, повышение налогов, расширение демократии плюс опыт активного вмешательства государства в хозяйственную жизнь во время и после войны – все это было основой для перехода после кризисов 30-х гг. к системе государственного регулирования экономики.

Несмотря на антитрестовские законы, роль крупных корпораций («монополий») в экономике повышалась. Как признавался президент Т. Рузвельт еще до первой мировой войны, законодательное запрещение монополий оказалось бессмысленным, поскольку они вызваны к жизни экономическими законами. Поэтому остается только путь всестороннего их регулирования. Такое регулирование имело место, однако оно частью оказалось недейственным, частью было даже вредным для экономики, а где-то просто отставало от жизни, поэтому, хотя экономических возможностей для реализации человеческих потенций в Америке было по-прежнему много, в известной мере, по выражению другого президента США – В. Вильсона, сильные продолжали давить слабых[5].

С конца 1921 г. (и особенно с 1922 г.) рыночные цены все заметнее перестают снижаться и начинается их стабилизация, конъюнктура также в целом улучшается. Начались стабилизация денежного обращения и приведение государственных расходов и доходов в относительное соответствие. Такие мероприятия были проведены в первой половине 1920-х гг. в большинстве стран, включая Германию и СССР, переживших чудовищную бумажную инфляцию в начале 1920-х гг. и все последствия такого инфляционного кризиса. Такая стабилизация стала основой для подъема экономики в целом ряде стран, для роста объемов мировой торговли, для модернизации тяжелой промышленности и развития новых ее отраслей.

И все же ситуация с уровнем цен даже после дефляционного кризиса 1920–1921 гг., как показали дальнейшие события, окончательно не пришла в норму. Полной ликвидации «революции цен», по выражению Варги[6], не произошло. Фактически цены оставались еще завышенными, что стало одной из причин очень сильного падения цен в период великой депрессии, особенно на сельскохозяйственную продукцию. Таким образом, «элемент негибкости цен и заработной платы»[7] после 1921 г. явно усилился.

Нельзя не упомянуть большую международную активность в 1920-е гг. по созданию работоспособных международных наднациональных организаций (среди которых самой важной была Лига Наций), а также подписанию договоров о международных гарантиях. Однако в большинстве своем эти попытки оказались неудачными. Усилилась (особенно во время и после Великой депрессии) тенденция перехода части стран к авторитаризму и тоталитаризму, а у части демократий (например, Франции) – к колебаниям между социализмом и консерватизмом.

Условия. После кризиса 1920–1921 гг. и фазы депрессии сначала в США, позже в Германии и ряде других стран начинается бурный подъем. 1920-е гг. нередко в американской литературе называют «бурными 20-ми» (Roaring Twenties)[8]. Для Америки это очень верно. Однако не во всех странах двадцатые годы были такими. Например, в Англии общий физический объем промышленного производства вплоть до кризиса 1929 г. не превысил ранее достигнутого довоенного максимума. При глубокой неравномерности развития отдельных отраслей промышленности эти страны в целом не знали в цикле 1920–1929 гг. фазы подъема. В Англии была высока безработица, и она по-прежнему делала ставку не на новые отрасли, а на традиционные – текстильную, угольную и судостроительную.

Хотя третья длинная волна в условной схеме и не включает в свое название автомобиля, однако уже в 20-е гг. мы видим в США расцвет автомобильной промышленности, служившей одной из основ подъема. Наиболее активно развивались также машиностроительная, электротехническая, химическая, авиационная отрасли. Но особая роль автомобильной промышленности заключалась в том, что автомобиль стал центральной частью подъема, как ранее железные дороги, так как требовал новой инфраструктуры. В частности, к концу 1929 г. в США насчитывалось свыше 1 млн км шоссейных дорог, из них около 125 тыс. – асфальтированных. Асфальтированные дороги протяженностью в 50 тыс. км были построены только за период 1925–1929 гг. Эти десятки тысяч километров асфальтированных дорог, десятки миллионов автомобилей, 50 тыс. гаражей, 100 тыс. авторемонтных мастерских и станций обслуживания вместе с расставленными по всем городам, поселкам и дорогам страны тремя сотнями тысяч бензиновых колонок служили главным обоснованием для разговора о «просперити». Рекламой для «процветания» служило также строительство, особенно жилищное, на которое в 1921–1928 гг. было израсходовано, по разным подсчетам, от 17 до 30 млрд долларов, в результате чего было построено 3 млн новых домов. Строительных контрактов же в эти годы было заключено на гораздо большую сумму. Очень мощным было и остальное строительство. Таким образом, в США в 1920-е гг. быстро растут продажи частных домов и товаров длительного пользования, к которым помимо автомобилей следует отнести бытовые электроприборы: холодильники, пылесосы, стиральные машины. Тем самым закладывалась модель экономического роста нового типа, которая позже, в 1950–1960-е гг., стала важнейшей во всех развитых странах.

Большие изменения в отношении механизации происходили в сельском хозяйстве Америки, однако уровень цен в нем не восстановился после кризиса 1921 г., чему способствовал и выход СССР на мировой хлебный рынок, так что сельское хозяйство в отличие от промышленности испытывало трудности, и роста объемов в нем почти не было[9].

Как было сказано выше, с одной стороны, цены после 1921–1922 гг. не упали до оптимального уровня, но, с другой стороны, они и не росли так (или даже вовсе не росли), как должно было бы быть в фазе подъема, исходя из опыта предыдущих циклов. Таким образом, в теорию циклов приходилось вносить важные коррективы, рост цен в период подъема уже не был обязательным моментом. Как указывает, например, Хаберлер, яркий пример бума, не сопровождавшегося ростом цен, – американский бум 1926–1929 гг. Правда, он добавляет важное (даже принципиально важное) уточнение: стабильными были лишь оптовые цены. Более общий индекс цен (исчисленный Карлом Снайдером) показывает заметное повышение, то есть то, что была «относительная инфляция»[10]. Также иногда указывается, что был очень большой рост стоимости фондовых и иных денежных активов.

Отсутствие видимой инфляции, таким образом, существенно искажало уже известные показатели перегрева. О том, каким образом отсутствие инфляции вводило в заблуждение целый ряд экономистов, включая и таких выдающихся, как И. Фишер или Дж. Кейнс (которые из-за отсутствия роста цен не видели опасности переинвестирования и краха), см. интересную статью М. Скоузена «Кто предсказал крах 1929 г.?». Стоит отметить, что и в первые годы XXI в., еще в 2005–2006 гг., отсутствие видимой инфляции в США на фоне невиданного роста цен на сырье, металлы и топливо в мире ставило в тупик даже Алана Гринспена, который посвятил этой проблеме в своих мемуарах целую главу с символичным названием «Головоломка». Возможно, он и прав, считая, что уже с середины 1980-х гг. глобализация стала заметной дефляционной силой, хотя в ряде стран она как раз стала мощнейшей инфляционной силой (как, например, в странах бывшего СССР или даже в Китае)[11]. Но, по-видимому, также ясно, что считать инфляцию только по потребительским ценам, видимо, уже неправомерно, иначе уровень такой инфляции вводит в заблуждение о том, как это происходило 80 лет назад.

Внешний фактор. Несмотря на временную стабилизацию мировой финансовой системы, она не пришла в полное соответствие с изменением ситуации и стала явно менее устойчивой, чем до войны. По мнению некоторых аналитиков, например Дж. Хикса, мировая денежная система полностью не приспособилась к изменениям в уровне денежных доходов, имевших место в период и после первой мировой войны, золотой запас был недостаточен. Действительно, даже крупный золотой запас США не спас ее денежную систему от краха. Тем не менее, в этот период господство доллара в мировых расчетах усиливалось, что подкреплялось огромными долгами Европы перед США, активным проникновением американского капитала в разные страны, включая и европейские. Были даже наивные надежды, что «американцы станут в большой степени хозяевами Германии»[12]. Интересы американского капитала постепенно распространялись на весь мир, но пока его присутствие, например в Азии, а тем более в Африке, было весьма слабым. Например, в 1929 г. экспорт США только в одну Канаду или в Латинскую Америку в 15 раз превышал экспорт во все азиатские страны. В 1930 г. американские инвестиции во все государства Азии составляли около 1 млрд долларов – в 4,5 раза меньше, чем американские инвестиции в Канаде, в 5 раз меньше, чем в Европе, и почти в 6 раз меньше, чем в Латинской Америке. Из этой суммы 445 млн долларов было инвестировано в Японии, 201 млн долларов – в Индонезии и всего 130 млн долларов – в Китае. Тем не менее, Дальний Восток, в частности Китай, занимал большое место во внешней политике Вашингтона в послевоенные годы. Из этих цифр также видно, что американский континент (в полном соответствии с господствующим тогда изоляционизмом и ростом интереса к доктрине Монро) был более интересен американским капиталам, чем даже Европа. Быстро росли связи с северным соседом – Канадой. Канада заняла второе место в мире после Англии по импорту товаров из США. Особенно интересно было то, что через Канаду американские товары на льготных началах проникали в страны Британской империи. Добавим, что Канада была землей обетованной для американских бутлегеров. Несмотря на рост экспорта капитала из США, важнейшие позиции в этом направлении продолжали удерживать Англия (что позволяло ее экономике совершенствоваться, несмотря на крайне вялый рост, а фунту стерлингов – оставаться ведущей валютой мира), а также Франция. В то же время во второй половине 20-х гг. экспорт капитала из США замедлился в связи с начавшимся экономическим подъемом.

Неполная урегулированность платежных проблем и слабость международной финансовой системы способствовали скатыванию к протекционизму. Эта тенденция обозначилась уже перед первой мировой войной, когда снова появилась дискриминационная защита, а некоторые страны отказались от практики предоставления статуса «наибольшего благоприятствования»[13]. После первой мировой войны это еще более усилилось, в том числе с образованием СССР, распадом Австро-Венгрии и появлением ряда так называемых лимитрофов (стран Балтии, Польши и др.)[14]. Многие торговые связи, прерванные Первой мировой войной, оказались невосстановимыми. С 1913 г. и до краха в 1929 г. объем мировой торговли вырастал на 2,2 % в год, в то время как тарифы оставались на предвоенном уровне. В США при президенте Кулидже в 1924 г. даже подняли и без того значительные ввозные пошлины. После краха 1929 г. протекционизм распространился еще более широко, страны подняли торговые барьеры и отказались от практики предоставления статуса наибольшего благоприятствования в пользу дискриминационных мер.

Между тем экспорт товаров оставался важнейшим стимулирующим фактором для роста американской и многих других экономик. Поэтому в США придавали его поддержанию огромное значение. И конгресс, и правительство, и министры, и послы, и консулы, и моряки – все старались увеличить торговлю США с другими странами. Например, в 1927 г. конгресс США решил командировать сотни агентов за границу в поисках новых возможностей для экспорта.

Усовершенствованные финансовые инструменты. Рост и расширение производства происходили в значительной мере за счет усовершенствования техники производства, а подъем протекал в условиях изобилия ссудных капиталов и характеризовался большим ростом кредитной надстройки. 1920-е гг. вполне явно обнаружили рост тенденции на увеличение значимости финансовых услуг в общем объеме ВВП[15]. Финансовые услуги и ранее занимали видное место в экономике таких стран, как Англия и Франция, но теперь эта тенденция становилась мировой (тогда как ранее ведущей по значимости была тяжелая промышленность, в том числе машиностроение). И особенно заметной она становится в США. К. Кларк в процессе продуктивного анализа взаимосвязей между сдвигами в отраслевой структуре экономики и изменениями в темпах экономического роста пришел к выводу, что эта тенденция на увеличение значимости сектора финансовых услуг будет расти.

Рост значимости финансового сектора выражался, конечно, в росте эмиссии ценных бумаг, которая во всех странах достигала больших размеров, но особенно велика была в США; а также в росте активности банков, которые стали все более агрессивно играть на биржах. Сильно выросло и число держателей акций, а на бирже к 1929 г. принимало участие в игре не менее 1 млн человек. Но рост значимости финансовых услуг не мог не идти рука об руку с распространением финансовых технологий. Прежде всего усовершенствовалась сама биржа, как за счет дополнительной регуляции, так и за счет более тонких инструментов анализа. Уже в 20-е гг. (в неразвитом состоянии и заметно ранее) на биржах стали применять различные индексы, например индекс Доу-Джонса. Выросла роль центральных банков, особенно молодой ФРС в США[16]. Далее можно отметить: рост услуг по управлению активами, в том числе свободными финансами, увеличение всякого рода трастовых (и им подобных) компаний; рост потребительского кредита, который способствовал увеличению покупок недвижимости, автомобилей и товаров длительного пользования; рост кредитования фермеров, распространения лизинга и др.

В это время расцветают холдинги. Как констатировала комиссия президента Гувера, держательская компания является фактически «продуктом 20-х гг. XX в.». Другие авторитетные заявления в американской литературе подтверждают, что экономическая история 20-х гг. – это в известной мере история деятельности держательских компаний. В 20-х гг. держательская компания стала наиболее характерным орудием превращения отдельных предприятий и корпораций в крупные монополии. В 20-х гг. параллельно усилению деятельности держательских компаний у акционеров, не имеющих отношения к руководству корпораций, отнимались даже формальные права. Такой поворот был одним из проявлений того, что в 1930-е гг. назовут «менеджерской революцией», в результате которой собственник окончательно отделяется от управления. Позже эта структура крупных управляющих крупных корпораций, которая фактически самостоятельно (то есть без собственника) формирует корпоративные цели и бизнес-стратегию, будет названа Дж. К. Гэлбрейтом техноструктурой.

Кризис и его этапы. Когда говорят о финансовых «пузырях», то в американской литературе в качестве самого яркого примера приводится биржевой «пузырь» перед 1929 г.С одной стороны, конечно, нельзя забывать, что рост биржевых котировок во многом был обусловлен открывшимися новыми перспективами в связи с внедрением в массовое потребление таких достижений, как радио, автомобили, самолеты и т. д.; но, с другой стороны, достаточно очевидно, что источник роста в значительной мере был спекулятивным. За семь лет, с 1922 г. по осень 1929 г., индекс Доу-Джонса поднялся со 103 пунктов до 381 на пике, то есть вырос почти в 4 раза. Перегрев экономики был очень высоким, переоцененность активов дошла до максимума[17], перенапряженность финансового рынка чувствовалась явственно[18], кредитная экспансия была очень активной, чему в целом способствовала политика ФРС, направленная на поддержание относительно низкой учетной ставки. Только с весны 1929 г. Совет ФРС стал проявлять беспокойство относительно неустойчивости Уолл-Стрит, были приняты некоторые меры и поднята учетная ставка, но реально эти меры уже не оказали нужного действия либо, напротив (как и считал М. Фридман), оказали вредное влияние к октябрю 1929 г.

3 сентября 1929 г. индекс достиг пиковой высоты в 381 пункт. Биржу начало лихорадить. Группа нью-йоркских банкиров пыталась поддержать курс скупкой акций. Казалось, это удалось, поскольку индексы хотя более и не росли, но, однако же, в течение нескольких недель и не падали резко. Уже раздавались вполне разумные предупреждения о возможном обвальном падении курсов, но они не могли решительно повлиять на игроков. В то же время некоторые экономисты оспаривали «пессимистов» и говорили, что рынок вышел на высокое плато, на котором надолго останется, а другие продолжали считать, что цены акций еще будут расти. Ошибки эти теперь очевидны, однако заметим, что одно дело – предвидеть крах вообще, другое дело – точно предсказать его дату (что, к тому же, удается обычно одному человеку только один раз). Например, Л. фон Мизес правильно предсказывал неизбежность краха, но говорил он об этом начиная еще с 1924 г. Крах между тем приближался. 24 октября 1929 г. наступил всем известный «черный вторник», и курсы начали обваливаться. Почти сразу же после успокаивающих заявлений президента Гувера и ряда экономистов, 29 октября, произошел новый, еще более мощный, обвал, вызвавший невиданную панику. После некоторой стабилизации обвалы продолжились в декабре 1929 г. В целом с естественными колебаниями падение продолжалось в течение многих месяцев, достигнув дна только в 1932 г. на уровне 40 пунктов, что означало спад на 87 % от высшего уровня в сентябре 1929 г. Это было самое глубокое падение биржевых индексов за всю историю бирж. И хотя во многих кризисах в США падения были очень жестокие, но все же даже в самые тяжкие времена они оставались в районе 40 %[19]. Это видно из следующей таблицы[20].

США. Глубина падения индекса курсов акций

в кризисе 1929 г. и предшествующих кризисах

www.socionauki.ru