Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика

Скачать книгу в формате: fb2 epub rtf mobi txt

Читать книгу на сайте: Читать онлайн

Книга выдающегося отечественного психиатра П.Б. Ганнушкина явилась итогом почти тридцатилетней исследовательской деятельности автора. Впервые были даны четкие клинические критерии отграничения конституциональных психопатий, обоснованы сохранившие свое значение до настоящего времени три признака, их определяющие. В работе подробно исследованы типы, законы, формулы развития психопатий, дана авторская классификация психопатий. Книга предназначена для психиатров, историков медицины.

Дорогие друзья по чтению. Книга «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика» Ганнушкин Петр Борисович произведет достойное впечатление на любителя данного жанра. Создатель не спешит преждевременно раскрыть идею произведения, но через действия при помощи намеков в диалогах постепенно подводит к ней читателя. Казалось бы, столь частые отвлеченные сцены, можно было бы исключить из текста, однако без них, остроумные замечания не были бы столь уместными и сатирическими. На развязку возложена огромная миссия и она не разочаровывает, а наоборот дает возможность для дальнейших размышлений. Положительная загадочность висит над сюжетом, но слово за словом она выводится в потрясающе интересную картину, понятную для всех. Созданные образы открывают целые вселенные невероятно сложные, внутри которых свои законы, идеалы, трагедии. Сюжет произведения захватывающий, стилистически яркий, интригующий с первых же страниц. Центром произведения является личность героя, а главными элементами — события и обстоятельства его существования. Яркие пейзажи, необъятные горизонты и насыщенные цвета — все это усиливает глубину восприятия и будоражит воображение. Периодически возвращаясь к композиции каждый раз находишь для себя какой-то насущный, волнующий вопрос и незамедлительно получаешь на него ответ. Невольно проживаешь книгу – то исчезаешь полностью в ней, то возобновляешься, находя параллели и собственное основание, и неожиданно для себя растешь душой. «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика» Ганнушкин Петр Борисович читать бесплатно онлайн очень интересно, поскольку затронутые темы и проблемы не могут оставить читателя равнодушным.

Добавить отзыв о книге «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика»

readli.net

Клинику психопатий ганнушкина

• Лучшие сверху
• Первые сверху
• Актуальные сверху

56 комментариев

Всё бы хорошо, вот только этой цитаты в «Клинике психопатий. » нет.

Сдаётся мне, Ганнушкин такой хуйни не говорил.

Ну так это проблема всех цитат в сети. Джейсон Стетхэм.©

Не пизди, про цитаты в интернете Ленин говорил!

Ты втираешь мне какую-то дичь! © Ганди

Он, как минимум, высказывал схожие идеи. Например из этой самой книги:
Наконец, нельзя не упомянуть здесь также и об отношении, существующем между психопатией и гениальностью (или высокой одаренностью). Здесь надо исходить из того факта, что в нерезко выраженной форме те или другие психопатические особенности присущи почти всем и «нормальным» людям. Как правило, чем резче выражена индивидуальность, тем ярче становятся и свойственные ей психопатические черты. Немудрено, что среди людей высоко одаренных, с богато развитой эмоциональной жизнью и легко возбудимой фантазией количество несомненных психопатов оказывается довольно значительным. Чтобы правильно оценить это обстоятельство, надо еще помнить, что в создании гениального произведения принимают участие два фактора: среда (эпоха) и творческая личность. Что многие психопаты именно благодаря своим психопатическим особенностям должны быть гораздо более чуткими к запросам эпохи, чем так называемые, нормальные люди, после сказанного понятно само собой»

Ну и вообще, не понимаю, откуда такой резкий протест в комментах.
Акцентуация еще не болезнь и огромное число творческих людей действительно пограничные.

Я просто указываю что авторство данной цитаты — ложно. Вот и всё.

Примерно то же самое было в вступлении в книгу Доброхотова и Брагина — нейропсихиатрия

Тут вообще существует вопрос — а есть-ли эталонно здоровые люди?

Есть подозрение, что у всех так или иначе имеются отклонения, просто у многих оно в рамках допустимого.

Однако, рамки допустимого, это тоже понятие несколько растяжимое. Так что тут можно сказать или «всё делалось только нарциссами, шизойдами и прочими интересными личностями, только не все учавствовали в процессе» либо «всё делалось здоровыми людьми, просто одни согли, а другие — не очень».

Здоровых, или с маленькими отклонениями, очень мало. Ну тут тоже можно о границах поспорить, да. И добиваются они меньшего, как правило, так как у них нет преимуществ акцентуированных (в том числе и мотиваций, зачастую очень болезненных).

И вообще делить людей («шутка про деление людей на маленькие кусочки») логичнее на «гармоничных» и «дисгармоничных», например демонстративные шизоиды достаточно оригинальны, чтобы что-то интересное придумать, и при этом есть мотивация «повыпендиваться». Если еще и гипертимный — шикарно, еще и энергии через край. А если еще и мозги на месте, то вот вам готовый гений. Это гармоничная личность.
А вот просто гипертимные эпилептоиды, да еще и с низким интеллектом, скорее опасны для общества. Кароч, всякие там «ленивые перфекционисты».

Тут всегда возникает вопрос причинно-следственной связи, честно говоря.

А шизойд-ли он и как следствие из этого пошли его таланты/успехи, или он просто начал, но в следствии погружения развились соответствующие отклонения от нормы?

Потому и таковые деления, тоже слишком условны и не дают ясности — да, понятно, что вот он, гармоничный набор, для супер-пупер гения. Вопрос в другом — набор был сразу или же человек подтягивал до определённого уровня комплекс нужных навыков, ну, кроме тех, которыми он овладел не осознанно, а как следствие получил к навыкам дозу отклонений?

И опять же вопрос, насколько, даже в рамках одного дела, для реальной успешности, необходим строго определённый набор преимуществ — обязан-ли «человек быть нарциссом, что бы делать всё самое прекрасное»?

Вот тут, увы, без толковых методов анализа и статистики склонен считать все эти деления достаточно бесмыслеными и притянутыми за уши.

Большинство авторов высказываются, что акцентуации наследственно обусловлены, а затем обостряются или смягчаются воспитанием. Конечно, и деятельность влияет на характер, но я склонен считать, что «яйцо» всё же было раньше.

Ну а для реальной успешности, например, в творчестве, та же шизоидность практически обязательна. Конечно, «нормальная» личность тоже может придумывать что-то необычное, но скорее с помощью работы ума, в то же время, шизоид делает это по наитию. Так и кого больше шансов, если последний еще и мозгами не обделён?
Хотя у шизоида могут быть серьёзные проблемы с социальностью, что ставит крест на его успешности, так что нужен хотя бы еще и интеллект.

Ты сам себя запутал. Есть определённые психотипы, каждый человек тяготеет к одному или нескольким из них. Врождённое это или приобретённое — вопрос уже другой, который на существование психотипов как таковых повлиять уже не может.

Ты меня плохо знаешь © Ганнушкин

тега «моё» тоже нет. не читал, картинку не ваял. мне в скайп прислали, я выложил.

m.pikabu.ru

История медицины

В Москве, недалеко от Преображенской площади, между рекой Яузой и Потешной улицей, находится одна из крупнейших психиатрических больниц в нашей стране — Московская городская клиническая психиатрическая больница №4 имени П.Б. Ганнушкина. Вблизи от Арбатской площади, в Хлебном переулке на доме №19, установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1919 года по 1933 год жил выдающийся советский ученый-психиатр Петр Борисович Ганнушкин, который посвятил свою жизнь борьбе с одним из тяжелых недугов человека — душевным заболеванием». На доске не уместились слова: «…создатель концепции так называемой малой психиатрии, и также один из создателей первой российской школы и социальной психиатрии».

В женский день 8 марта 1875 года в деревне Новоселки Пронского уезда Рязанской губернии в семье земского врача Бориса Михайловича Ганнушкина родился последний ребенок — Петр. Жена Ольга Михайловна, урожденная Можарова, была родом из обедневших мелкопоместных дворян. Как и положено в дворянских семьях, она получила хорошее домашнее воспитание и образование, владела французским и немецким языками, увлекалась философией, любила музыку, поэзию и живопись, была общительна, отзывчива. Дети по традиции получили начальное образование у матери.

Пришло время учиться в гимназии, и дружная семья перебирается в Рязань, чтобы дети были под присмотром родных. Отец устраивается врачом в 1‑ю мужскую гимназию. Петру было 9 лет, когда он поступил в 7‑ю Рязанскую мужскую гимназию. Учился отлично, особые способности проявил к языкам. Уже с 13 лет стал интересоваться характерами людей. Окончив в 1893 году гимназию с золотой медалью, он в том же году поступил на медицинский факультет Московского университета. Братья также начали учиться в Московском университете, и снова переезд, родители последовали за детьми. Отец определился на должность помощника главного врача Московского воспитательного дома. Судьба одного из братьев — Николая — была трагической. Он простудился и умер во время студенческих волнений; Михаил стал адвокатом; Иван — врачом-терапевтом, сестра Мария — учительницей.

На медфаке Петр Ганнушкин слушал содержательные лекции по пропедевтике внутренних болезней М.П. Черинова, который делал обширные экскурсы в неврологию и психиатрию. В 1862—1865 годах Черинов изучал нервные и психические заболевания в клиниках В. Гризингера, Н. Фридрейха и Л. Тюрка, а в 1866—1867 годах читал курс лекций по этим заболеваниям вместо профессора П.И. Матчерского. После 3‑го курса Петр окончательно избрал своей будущей специальностью психиатрию. Во многом этому способствовало то, что он слушал лекции профессоров А.Я. Кожевникова и его ученика С.С. Корсакова, блестящих знатоков нервно-психических болезней. На 4‑м курсе Петр Ганнушкин непосредственно занимался на кафедре нервных болезней, руководимой патриархом отечественной невропатологии Кожевниковым, а на 5‑м курсе изучал психиатрию у легендарного Корсакова.

Окончив в 1898 году медфак, Ганнушкин был оставлен работать при психиатрической клинике Московского университета. Руководить усовершенствованием по психиатрии врача-экстерна Ганнушкина Корсаков поручил своему ассистенту С.А. Суханову, который возглавлял патогистологическую лабораторию, курировал стационарных больных и вел амбулаторный прием. В 1899 году Ганнушкин блестяще защитил докторскую диссертацию «Материалы к вопросу о четкообразном состоянии протоплазматических отростков нервных клеток мозговой коры». В том же году Суханов был утвержден в звании приват-доцента. Он охотно помогал молодым врачам. С Ганнушкиным у него сложились дружеские отношения.

С.А. Суханов отличался незаурядной наблюдательностью и способностью видеть главное. Он опубликовал 225 научных работ и свыше 1000 рецензий, а также был одним из основателей четырех психиатрических журналов: «Журнала невропатологии и психиатрии имени С.С. Корсакова» (1901), «Современной психиатрии» (1907), «Вопросы психиатрии и неврологии» (1912) и «Психиатрической газеты» (1914). Его научные интересы охватывали почти все стороны психиатрии. Важное место среди них занимают вопросы пограничной психиатрии, особенно психопатий и психогений. Обладая склонностью к синтезу, он подметил научную и социальную актуальность этой проблемы и подсказал ее Ганнушкину. Особенно возросло влияние Суханова на Ганнушкина после смерти Корсакова в 1900 году. На амбулаторных приемах Суханов часто вызывал Ганнушкина на состязание, чтобы поставить диагноз лишь по описанию статуса больного. После собирания анамнеза они сверяли свои предварительные диагнозы.

Первая работа Ганнушкина «Сладострастие, жестокость и религия» не была разрешена к печати цензурой и появилась в 1901 году во французском журнале «Annales medico-psychologiques». В течение 1901—1903 годов Ганнушкин совместно с С.А. Сухановым написал 6 работ. Из них отметим «К учению о мании» и «К учению о меланхолии». Темы этих работ были выбраны не случайно. Ганнушкин и Суханов специально изучали не смешанные, а однородные болезненные формы, считая, что это будет способствовать лучшему изучению уже признанных клинических форм, обнаружению новых и созданию их классификации. Они исходили из положения Корсакова, который рассматривал меланхолию и манию как типические «формы, в которых как бы отливаются психозы, независимо от того, развились ли они на почве здоровой или нездоровой». В статье «К учению о навязчивых идеях» они выделили особую конституцию навязчивых идей и впервые показали переход в отдельных случаях навязчивых идей в раннее (шизофреническое) слабоумие. Авторы решительно высказывались против точки зрения Фрейда. По их мнению, сексуальные аномалии не соответствуют тем специфическим для навязчивых идей причинам, о которых говорит Фрейд. Это не причина, а лишь симптом.

Врачебная деятельность Ганнушкина началась в психиатрической клинике Московского университета под непосредственным руководством С.С. Корсакова. С 1898 по 1902 год он работал в клинике экстерном, а затем сверхштатным ассистентом. В 1902 году по предложению Суханова, Сербского и Г.И. Россолимо Ганнушкин был принят в действительные члены Московского общества невропатологов и психиатров. После смерти Корсакова кафедру психиатрии Московского университета возглавил В.П. Сербский. В течение восьми лет, до 1906 года, Ганнушкин работал в психиатрической клинике Московского университета ассистентом у В.П. Сербского и все эти годы вел прием больных в амбулатории клиники.

В 1904 году Петр Борисович защитил докторскую диссертацию «Острая паранойя», которая явилась значительным вкладом в психиатрическую науку. Изучая «пограничные состояния», он в 1904 году начал читать доцентский курс «Учение о патологических характерах», шаг за шагом создавая свою концепцию малой психиатрии. В 1906 году он едет в Париж, чтобы ознакомиться с постановкой психиатрического лечения в клинике Валентина Маньяна, корифея психиатрии. Ганнушкин заинтересовался трудами Маньяна еще и потому, что тот разрабатывал проблему пограничной психиатрии.

В январе 1907 года в знак протеста против единоначалия Сербского из клиники ушли 20 сотрудников, среди которых было 7 врачей: П.Б. Ганнушкин, Т.А. Гейер, С.И. Голубинский, М.О. Гуревич, С.П. Петров, С.А. Суханов и Т.И. Юдин. Оставив должность ассистента психиатрической клиники, Ганнушкин перешел на практическую работу врачом-консультантом в психоневрологическую лечебницу, принадлежащую С.В. Левенштейн. Здесь была возможность продолжать большие амбулаторные приемы. Через год он начал работать в Алексеевской психиатрической больнице на Канатчиковой даче (ныне больница им. П.П. Кащенко), где был ординатором в течение более 7 лет вплоть до призыва в армию во время Первой мировой войны.

В это же время, с 1907 года, и до начала войны, будучи членом правления Русского союза психиатров и невропатологов, Ганнушкин создал и возглавил издательство ежемесячного журнала «Современная психиатрия» (1907—1917), сыгравшего большую роль в развитии русской психиатрии. В этот период он несколько раз посетил клинику Крепелина в Мюнхене. В 1914 году Ганнушкин был призван на флот и назначен ординатором Петроградского морского госпиталя. В 1917 году после демобилизации он возвратился в Алексеевскую больницу, а в мае следующего года был избран профессором Московского университета, где в течение 15 лет возглавлял кафедру психиатрии. До конца жизни Ганнушкин был директором психиатрической клиники Московского университета, первым руководителем которой был его учитель С.С. Корсаков, а с 1930 года — 1‑го Московского медицинского института.

Дальнейшие исследования Ганнушкин посвятил пограничной психиатрии, особенно психопатиям (психопатические конституции, психопатические личности, патологические личности, патологические характеры, аномалии характера). Психопатии — патологическое развитие личности с преимущественной дисгармонией в эмоциональной и волевой сферах при относительной сохранности интеллекта. Таким образом, Петр Борисович является создателем оригинальной отечественной концепции малой психиатрии, учения о психопатиях (пограничных состояниях между психической нормой и патологией). Доктор Ганнушкин называл психопатическими личностями такие, которые с юности, с момента сформирования обладают чертами, мешающими им «безболезненно для себя и для других приспособляться к окружающей среде». Иначе говоря, психопатические личности — это отклоняющиеся от нормы личности, от которых страдают или они сами, или общество, так как легко вступают в конфликт с правилами общежития, с законом. Присущие им патологические свойства представляют собой постоянные, врожденные свойства личности, которые, хотя и могут в течение жизни усиливаться или развиваться в определенном направлении, однако обычно не подвергаются сколько-нибудь резким изменениям. Ганнушкин добавляет, что имеет в виду такие особенности, которые «более или менее определяют весь психический облик индивидуума, накладывая на весь его душевный склад властный отпечаток», поскольку существование в психике того или иного человека вообще каких-либо отдельных элементарных неправильностей и отклонений еще не дает основания причислять его к психопатам. Ганнушкин считал, что правильно организованная и социальная среда должна заглушить проявление и рост психопатий.

Еще в 1902 году Ганнушкин совместно с Сухановым в статье «К учению о навязчивых идеях» выделил своеобразную конституцию навязчивых идей, начав этим изучение психопатий. В 1904 году он стал читать курс «Учение о патологических характерах». Часть этих материалов им опубликована в статьях «Резонирующее помешательство и резонерство» (1905), «Психастенический характер» (1907) и «Психика истеричных» (1909), в которых он классически описал соответственно параноическую, психастеническую и истерическую конституции.

Видное место среди его исследований заняла работа «Постановка вопроса о границах душевного здоровья», опубликованная в 1908 году в журнале «Современная психиатрия». В ней Ганнушкин подытожил свои предыдущие наблюдения и наметил программу исследований в области пограничной психиатрии, которая через четверть века была завершена фундаментальным трудом «Клиника психопатий: их статика, динамика и систематика». В начале статьи «Постановка вопроса о границах душевного здоровья» Ганнушкин раскрыл постоянную связь и границы между психическим здоровьем и болезнью, а также указал, что «между этими двумя формами человеческого бытия существует известная промежуточная область, определенная пограничная полоса, занятая теми состояниями и формами, которые не могут быть отнесены ни к болезни, ни, тем не менее, к здоровью».

Основное внимание при изучении пограничных состояний Ганнушкин уделил психопатиям. Для отграничения их от психозов и состояния здоровья он впервые выделил три клинических признака: 1) постоянство, прирожденность психопатических особенностей личности; 2) отражение этих особенностей на всей ее психической жизни; 3) количественные и качественные проявления известных психических особенностей таковы, что их носитель находится на границе психического здоровья и болезни. Указывая на отличие психопатий от нормального состояния и психозов, Ганнушкин писал: «Эти индивидуумы, находясь на свободе, резко отличаются от обыкновенных нормальных людей; оказываясь в специальном заведении для душевнобольных, они точно так же резко отличаются от остального населения этих учреждений».

Петр Борисович был тонким диагностом и исключительно чутким врачом. Особое уважение и авторитет Ганнушкин снискал как мастер амбулаторных приемов. Он учил врачей ставить ранние диагнозы по едва заметным изменениям психики. К нему толпами стремились на прием психически больные, привлекаемые его возрастающей славой. Он принимал до 300 человек в неделю. Много раз на приемы приходили вооруженные больные. «Он шел к ним вплотную, отбирал оружие, никогда этим не хвастался, считал это своим долгом психиатра и говорил, что если бы и погиб от руки душевнобольного, то умер бы на своем посту и ничего особенного в этом не было бы. Спас многих больных и их родственников, обезоружив больных», — вспоминала его жена Софья Владимировна Ганнушкина (Клумова).

Завершением многолетних исследований является его классическая монография «Клиника психопатий: их статика, динамика и систематика», которая содержит яркое и детальное описание существенных особенностей основных типов патологических характеров. Этот труд характеризует Ганнушкина как создателя «малой» психиатрии, изучающей неразвернутые формы психических заболеваний. Свой классический труд «Клиника психопатий: их статика, динамика и систематика» Ганнушкин завершил, когда здоровье его стало быстро ухудшаться. Наряду с усиливающейся сердечной недостаточностью и выраженным ожирением у него была опухоль в брюшной полости. После долгих колебаний, когда уже появилась непроходимость кишечника, Ганнушкин согласился на операцию. Его оперировали выдающиеся хирурги профессора А.В. Мартынов и В.Н. Розанов. Им помогал крупный терапевт профессор Д.Д. Плетнев. Но было поздно. 23 февраля 1933 года Ганнушкин умер. Он успел прочитать и подписать к печати корректуру своей монографии. Книга вышла в свет, когда ее автора не было в живых. Пятитысячная колонна людей провожала Петра Борисовича Ганнушкина на Новодевичье кладбище.

Сын — Алексей Петрович Ганнушкин (1920—1974) стал крупным специалистом в области самолетостроения и был удостоен звания Лауреата государственной премии. Трагически погиб.

www.historymed.ru

Ганнушкин П. Б. — «Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика.» (1933)

Купить: http://www.labirint.ru/books/420621/
Издательство: Книговек, 2013 г.
Серия: Золотая библиотека российской медицины
Жанр: Классическая и профессиональная психология

Анонс этого произведения вдохновляет на ознакомление и обещает настоящие прояснения и даже откровения по заявленной тематике: «Книга выдающегося отечественного психиатра П.Б.Ганнушкина явилась итогом почти тридцатилетней исследовательской деятельности автора. Впервые были даны четкие клинические критерии отграничения конституциональных психопатий, обоснованы сохранившие свое значение до настоящего времени три признака, их определяющие. В работе подробно исследованы типы, законы, формулы развития психопатий, дана авторская классификация психопатий. Книга предназначена для психиатров, историков медицины.»

Что действительно не отнять, так это Ганнушкин выдающийся отечественный психиатр начала 20 века. К сожалению, после ознакомления даже для моего дилетанского взгляда становится грустно от того, что книга предназначена теперь, увы, в основном для «историков медицины».

Никаких «четких» критериев в книге нет и в помине. Ничего в ней толком не обосновано. да она и не для этой цели была написана.

Эта книга — воззвание визионера-психиатра на предстоящую работу к будущим поколениям психиатров в области исследования классификации психопатий.

Каким бы профессионалом своего дела не был Ганнушкин, он не смог увидеть (или не хотел лишать себя надежды) иллюзию своего желания указать путь, словно дав инструменты в руки будущем поколениям психиатров. К сожалению, никогда нигде такой механизм не срабатывал, он по умолчанию обречен. Процесс создания какой-либо системы происходит от индивидуального личного осознания, осмысления и выстраивания. А затем если в чужих исследованиях обнаружатся помогающие и проясняющие элементы, то они используются для уточнения и расширения, но своей уникальной индивидуальной системы. Никогда процесс не идет обратным образом, что кто-либо берет в охапку чужие сырые идеи, наброски и начинает их тасовать, пытаясь придать видимость чего-то цельного и законченного. Это утопия и такие попытки оберчены, максимум что они могут дать это жалкую подобию результата. Нет, все идет лишь от «Я» личности, которая делает свое и уникальное, часто с нуля. В подобные заблуждения впадали и Кант с его «Метафизикой», какой она типа-должна стать, и Витгенштейн с его сырыми полу-идеями и убежденностью, что за ним вдруг пойдут верные последователи, которые начнут разгребать все его наброски и на них, как на «твердом» фундаменте что-то выстраивать цельное и крепкое.

Нужно отдать должное задумке Ганнушкина — создать универсальную простую систему классификации психопатий с подведением ее под минимально необходимые типы с привлечением всей медицинской научно-доказательной базы. Все это для того, чтобы иметь у себя на руках готовую инструкцию-таблицу, которой можно было бы легко воспользоваться при доказанном наличии у того или иного человека соответствия его состояния под одной из таких новых категорий психопатии. И тогда пациент становится словно на ладони и полностью затем предсказуем в своем поведении и возможном лечении. Уже поверхностным взглядом видно, насколько абстрактной и очевидно утопичной являет себя такая идея. Это своего рода предвидение фантастической расшифровки днк человека на предмет его единственно возможного действия в определенном социальном окружении.

Да и сам Геннушкин в процессе изложения вычлененных характерных подразновидностей психопатических состояний постоянно срывается в неуверенность и сомнения, говорит и указывает, что все это сомнительно, что здесь есть что-то, но пока нет ничего ясного. И вот такими сомнениями переполнено произведение.

К тому же, Ганнушкин часто приводит какие-то классификации и положения других авторов, иногда достаточно объемные, и тут же приводит свою ремарку, что это все ошибочные мысли и что они не годятся. Понятно, что он их прикладывал с целью указать возможным будущим исследователям психиатрам на эти моменты, чтобы они не пытались наступать на грабли. Но все это реально недостаток редакторской правки и лишь запутывает. Да ведь и с годами могут выявиться какие-либо новые нюансы и открытия, которые позволят по-другому взглянуть на те положения, которые так категорично отвергал Ганнушкин.

Очень часто Ганнушкин пишет что-то вроде замечаний «по этому вопросу можно еще много говорить, но мы не станем» или «мы здесь не касались того-то и того-то, хотя и надо бы» — все это накапливает ощущение какого-то «сырняка», присутствия в содержании излишних элементов, которые привносят сумбур в попытки автора, наоборот, создать произведение, которое ясно и четко предложит пути и методы исследований.

А вот что не отнять от содержания произведения, что возможно и сделало его «классическим» — это очень яркие литературно-описательные объективные характеристики отдельных психопатических состояний. Очень характерно и живописно.

Например: «Конституционально-депрессивные . (. ) Это заставляет их сторониться других людей, замыкаться в себе. Иной раз они настолько погружаются в свои самобичевания, что совсем перестают интересоваться окружающей действительностью, делаются к ней равнодушными и безразличными. Вечно угрюмые, мрачные, недовольные и малоразговорчивые, они невольно отталкивают от себя даже сочувствующих им лиц. Однако за этой угрюмой оболочкой обычно теплится большая доброта, отзывчивость и способность понимать душевные движения других людей; в тесном кругу близких, окруженные атмосферой сочувствиями любви, они проясняются: делаются веселыми, приветливыми, разговорчивыми, даже шутниками и юмористами, для того, чтобы, едва проводив своих гостей или оставив веселое общество, снова приняться за мучительное копание в своих душевных ранах. Во внешних их проявлениях, в движениях, в мимике большею частью видны следы какого-то заторможения: опущенные черты лица, бессильно повисшие руки, медленная походка, скупые, вялые жесты, – от всего этого так и веет безнадежным унынием.(. ) « И так далее.

Но таких описаний не очень много, и они то тут то там всплывают, сражаясь быть задавленными происходящими вокруг них вспениваниями накопленных сомнений и неясностей.

В основном, общее содержание касается абстрактно-объективных описаний. Присутствует очень мало примеров из реальных случаев, бувально штук пять на всю книгу, да и то в основном заимствованных из чужих работ.

К «описательно-литературным» составляющим элементам добавляет «классичности» указания и попытки в исследовании автора найти пути для продолжения его наметок, акцентируя на особенные нюансы, которые можно было бы и просмотреть. Например, различение такого момента, когда внешним фактором лишь временно генерируется психотическое состояние, а после смягчения или прекращения его воздействия, все возвращается как и было (или почти); такой же внешний фактор может в других случаях явиться «триггером» наоборот дремавшего изначального состояния, запускает его и теперь уже навсегда. И так далее.

Но все такие тонкости, мысли и нюансы, хотя и могут помочь какому-либо врачу в своих исследованиях и прояснениях темы, тем не менее, перечеркиваются в своей действенности жесткой рукой реалиями современной психиатрии, новой системой классификации и подобным.

Теперь уже нет поянтия «Психопатии» — это все устарело, анахронизм, перечеркнуто и выкинуто — это лишь пища для паразитологов-историков-медицины. Теперь психопатические состояния подведены под «Расстройства Личности» и точка. И как в иронию, туда впихнули максимально возможные «различения» состояний, даже те, про которые Ганнушкин (да и не только он) четко указывал, что их нельзя разделять.

Также печально обнаружить подкатегорию «Диссоциальное расстройство личности» про которую, например Виленский https://ru.wikipedia.org/wiki/Виленский,_Олег_Григорьевич более 15 лет назад упоминал в своей монографии, что выделение особенной группы «Антисоциальных психопатов» дело ну очень сомнительное и что неоднократно происходят попытки к этому, и вот. тем не менее, все было сделано с категоричной хладнокровностью.

Я понимаю, что классификация не с потолка упала и что у них были веские мотивы для нее. Также вероятно, все произошло и не в обход этико-политических мотивов. С этим скорее всего и связано исключение слова «психопатии» как вообще класса заболеваний в психиатрии. Потому что оно, описывая исключительно «врожденные, генетические, конституицонально» присущие состояния слишком ассоциируется в нашем обществе с терорризмом, маньяками и прочим особо опасным, коварным и смертельным по причине своей непредсказуемости. Возможно и решили, что не стоит лишний раз травмировать общество и заменили все простыми «Расстройствами Личности», кто знает, может еще и с той целью, чтобы настоящих маньяков-психопатов можно было спокойно приткнуть в сознательный терроризм и не дать им слишком легкую возможность отмазаться, сославшись на невменяемсть. А затем в классификацию «Расстройств Личности» просто подвели всевозможные выделяемые характерные «отклонения», присвоив им номера для удобства складирования. «Половые психопатии» также отделили и выкинули в другой подраздел.

В общем, тенденция налицо — никому не нужно исследование и попытки пересмотреть классификации, найти что-то общее, попытаться честно и непредвзято проследить связь статики и динамики развития «психопатии» во всей связи с жизнью человека в социуме, в котором пробуждаются такие состояния.

Психиатрия в наше время работает исключительно с симптомами, то есть лечит не болезнь, а ее проявления. Она открыто сложила руки и все силы направила на замазывание «симптомов», смирившись что при нынешнем социально-техногенном раскладе нашего мира пока не стоит поступать как-то иначе.

Единственное, что остается — это смотреть на все с пониманием, что современные классификации также легко смогут быть переработаны и кардинально переделаны уже в самом ближайшем будущем в результате так остро желаемой многими смене той самой «парадигмы». При безумном техническом развитии и стремительной деградации населения нет ничего стабильного. Но вот именно затем «классические» работы неожиданно смогут обрести второе или даже третье дыхание при смене той самой «парадигмы» и помочь науке отряхнувшись, встать на рельсы, которые вынесут ее в четкие результаты и помогут сделать наше общество действительно лучше и счастивее.

А Ганнушкин завершает свою работу ура-патриотико-социалистическим видением: «. можно с полным основанием думать, что социалистическое устройство жизни с его новым бытом, с его новой организацией труда, с новой социальной средой будет препятствовать выявлению психопатий и явится залогом создания нового человека.» .

cube-wan.livejournal.com