О взаимосвязи общения, отношения и обращения как проблемы общей и социальной психологии.

Личность и неврозы.

Проблема неврозов представляет одну из важнейших областей познания личности и ее патологии. То, что говорилось о личности, ее свойствах, направленности, уровне, структуре и тенденциях, ярко проявляется в неврозах. Патогенез невроза нельзя понять, не учитывая структуры личности и ее генеза.

Неврозы человека как прежде всего болезненные изменения функций мозга нельзя понять ни по механизму, ни по происхождению, не зная специально человеческих свойств высшей нервной деятельности. Источником невроза и физиологически, и психологически являются трудности или нарушения во взаимоотношениях человека с людьми, социальной действительностью и задачами, которые перед ним ставятся этой действительностью.

Со времени открытий И. П. Павлова в области учения о высшей нервной деятельности очередной задачей изучения неврозов человека сделался анализ этих заболеваний в единстве клинико-психологической и нервно-физиологической картины. Мы подчеркиваем клинико-психологической потому, что не изжитая у нас еще недооценка и боязнь психологии заставляет многих говорить о клинико-психопатологических данных, хотя психопатология представляет патологическую психологию, или просто ссылаться на клинические данные, хотя ядром клинической картины невроза являются нарушенные поведение, деятельность и реакции человека, которые являются психологической картиной этого заболевания.

В этом смысле этиология и патогенез невроза в первую очередь заслуживают внимания. И. П. Павлов говорил, что неврозы у животных соответствуют тем формам заболевания, которые у человека называются психогенными. И если сравнить этиологию и патогенез невроза животных и человека, то мы действительно и там, и тут встречаемся со столкновением процессов возбуждения и торможения, но у человека в разных клинических формах, как мы указывали еще в 30-х годах, неврозы выступают как выражение противоречия между тенденциями и возможностями личности, требованиями человека, его внешними и внутренними возможностями и требованиями жизни, с которыми встречается человек.

Столкновение возбуждения и торможения, будучи бесспорным фактом в патогенезе неврозов, ставит клинициста перед двумя вопросами человеческой патологии: во-первых, в чем источник, потрясающий иногда по силе, иногда по непреодолимому упорству болезненных обстоятельств; во-вторых, чем определяется проявление болезненного столкновения в характерных особенностях симптоматической картины? Если у животных невроз в опытах Павлова развивался на основе возбуждения пищевого рефлекса и сила этого возбуждения лежала в основе срыва, то у человека источником невроза являются специфически человеческие отношения, которые не исключают роли инстинктов, хотя бы и очеловеченных, но выходят за их пределы в сознании долга, ответственности, в чувстве собственного достоинства, в привязанностях человека, в отстаивании принципиальной позиции, на основе которых возникают столкновения людей друг с другом и человека с самим собой.

Перед патогенетическим пониманием встает вопрос, какие свойства личности содействуют преодолению трудностей и разрешению конфликта, какие предрасполагают к развитию болезненной реакции. Эти особенности личности представляют собой черты ее характера. В психопатологии сравнительно давно описаны патологические характеры, которые авторы ставили в прямую связь с картиной невроза. Так, говорили об истерическом, психастеническом характере. Однако связи здесь более сложны. Несомненно, в характере есть предрасполагающие моменты, но лица с психастеническими и истерическими характерами могут не демонстрироваться, пока не попадут в условия острого и неразрешимого для них противоречия, которое оказывается патогенным. Характер может стать одним из предрасполагающих моментов, если он сформирован в условиях неблагоприятных влияний воспитания (например, чувствительный, упрямый, эгоцентричный, переоценивающий себя и т.п.).

Предрасполагающим к невротической декомпенсации в характере является то, что обостряет чувствительность, создает противоречия и, прежде всего, конфликты на «личной» почве и что затрудняет продуктивное преодоление их. Формализм, тесно связанный с конституционализмом, в учении о характере еще не изжит до сих пор. Между тем конкретный клинический анализ позволяет уточнить представление о пределах значимости того или иного свойства и о его генезе. Так, часто говорят о боязливости и агрессивности как свойствах невротика. Обычно эти качества противопоставляют, но надо подчеркнуть, что боязливость может совпадать с агрессивностью. Говорят о боязливости вообще, тогда как универсальная боязливость встречается реже, чем связанная с определенными содержаниями; психастеническая робость и застенчивость обычно представляет боязнь людей. Но встречается отсутствие боязни людей при наличии боязни грозы, животных (собак, рогатого скота). Даже в отношении к людям боязливость можно дифференцировать так: одни не боятся людей вообще, но боятся пьяных, так как «трезвый более или менее разумен, а пьяному может прийти в голову любое». Содержательное понимание эмоциональных отношений необходимо для замены конституционально-фатального понимания свойств характера.

То же можно сказать и об агрессивности. Это же относится и к чувствительности или впечатлительности, или же застойной инертности впечатлений и эмоций, о чем мы уже говорили в одной из работ, приводя существенные для понимания особенностей характера, но формальные схемы Кречмера и Эвальда. Во всех свойствах характера их заострение объясняется историей отношений, или опыта, человека. Нельзя, конечно, исторически и содержательно понимая особенности человеческой личности, забыть о том, что внешние вредности действуют на мозг и организм, повреждая их, например, при травмах, интоксикациях или алиментарной дистрофии, изменяют общую реактивность и выносливость организма.

Не менее трудную, чем объяснение патогенеза, задачу представляет вопрос механизма образования симптомов. В неврозе или констатируют симптомы при клиническом описании, не объясняя их, или, подобно психоаналитикам, прибегают к фантастическим построениям относительно выбора симптомов и их символического значения.

Мы касались уже некоторых моментов образования симптомов при неврозе. Симптом может быть вызван перенапряжением и срывом, с перевозбуждением или запредельным торможением. Он может возникать по ассоциации или на основе временной связи некоторых внешних впечатлений, патогенной ситуации с основными декомпенсирующими больного обстоятельствами. При этом связь симптомов с патогенной ситуацией и исследование истории заболевания позволяют уяснить процесс их возникновения. В других случаях эта связь имеет выраженный символический характер. Простой пример этого — переживание отвращения, вызывающее образование симптома тошноты и рвоты, или отрицательное впечатление от виденного или слышанного, вызывающее слепоту или соответственно глухоту. В ряде случаев симптомы выражают разряд патогенного напряжения по линии конституционально или временно ослабленной системы, например, сосудистой, желудочно-кишечной, половой и т.п.

При ряде обстоятельств, на которых мы здесь останавливаться не можем, центральное возбуждение, сопровождаясь перевозбуждением органа, образует связь между действием возбудителя и функциональным состоянием органа, которая особенно прочно фиксируется возбужденным эмоциональным состоянием и обратной информацией в кору головного мозга от соответствующего органа. В. М. Бехтерев показал многоэтажность иннервации периферических органов. Это особенно относится к внутренним органам. На разных ступенях этой многочисленной системы и в центральных образованиях могут возникнуть неблагоприятные условия, изменяющие возбудимость во всей иннервационной системе, начиная с центральных корковых элементов, связанных с представлением, и кончая периферическими сократительными и секреторными свойствами органа. Мы предложили заменить неправильный термин «невроз органа» термином «системный невроз». Но как в сфере соматической, так и в сфере нервно-психической симптом — это проявление болезненного возбуждения или запредельного возбуждения и торможения. Мы не всегда можем вскрыть историю происхождения истерической анестезии, гиперстезии или болезненно нарушенных речевых, двигательных или вегетативно-висцеральных функций. Патогенное напряжение, сопровождаясь возбуждением многих систем, влечет за собой парабиотическое состояние — «срыв» (перевозбуждение или торможение) в той системе, которая называется более патологически лабильной, которая более перевозбуждается ситуацией, которая имеет какую-то особую значимость в картине болезненного состояния.

Проблема значимости, существенности или важности того или иного объекта и воздействия приобрела свой объективный смысл со времени работ И. П. Павлова. Для животного это — связь с жизненно значимым безусловным рефлексом при зарядке соответствующего центра, для человека это — связь с жизненно существенным обстоятельством. При этом необходимо сделать оговорку о том, что жизненно существенной для человека является не только ассоциативная, иначе говоря временная, связь с безусловным раздражителем, а существо, смысл, т.е. основные признаки предмета, явления или ситуации, и его связь с жизненными интересами, которые имеют для человека характер прежде всего социальный, моральный или экономический. Невроз потому является прежде всего болезнью личности, что он вызывается обстоятельствами значимости в системе отношений личности.

Для того, чтобы не отрываться от реальных фактов и не обманывать себя применением некоторых физиологических терминов, нужно отдавать себе отчет в том, что возможность научно-физиологического толкования сегодня еще ограничивается довольно простыми фактами, что проявления личности в неврозе очень сложны и что объяснять простое простым при наличии сложного неправильно.

Мы касались проблемы личности в неврозах, потому что в этой группе заболеваний особенно отчетливо складывается роль личности в болезни. Однако в других психических заболеваниях чем более выражены реактивные компоненты заболевания, тем большую роль играет личность. Но роль личности сказывается не только на психических, но и на всевозможных других заболеваниях. Основными хорошо известными нейрогенными соматическими болезненными формами являются гипертоническая и язвенная болезни. К ним следует добавить сахарный диабет и гипертиреоз. Однако мы уже указывали на неправильность понимания гипертонической и язвенной болезней как неврозов, хотя нельзя не признавать огромной роли личности и психики в их возникновении и течении. Мы также не признаем «невроза органов», так как самый термин «невроз органа» бессмыслен, потому что неврозом заболевает не орган, а весь человек, или личность.

Не вдаваясь в эти еще недостаточно разработанные вопросы, мы только отметим важность их разработки, так как именно здесь проявляется так называемое влияние личности и психики на соматику. В неврозах общих и системных мы переходим к задаче преодоления в отношении к личности в норме и патологии формально-динамических позиций изучения и замены их содержательными.

Невроз представляет болезнь личности еще и потому, что нигде, как в неврозе, с такой полнотой и выпуклостью не раскрывается перед исследователем личность человека, нигде так убедительно не выступает болезнетворная и благотворная роль человеческих отношений, нигде так ясно не выступает уродующая и целительная сила воздействия, не сказывается с такой отчетливостью роль созданных людьми обстоятельств. Поэтому область борьбы с неврозами — это область, пограничная между педагогикой и медициной. Психотерапия в ее основной форме является столько же методом лечения, сколько и перевоспитания личности. Особую форму психотерапии представляет гипноз, который можно назвать экспериментальной психотерапией.

Психотерапия во всех ее видах является методом воздействия не только на психику, но и через психику на организм человека. Практическое и теоретическое медицинское значение этой проблемы нельзя переоценить, потому что теория медицины и понимание роли соотношения соматических и психических условий в развитии болезни, ее предупреждении и излечении занимает важнейшее место. К сожалению, лишь немногие ученые правильно понимают невризм Боткина-Сеченова. Смысл его заключается в том, что высшие сложнейшие образования, возникая на основе простых и низших, в свою очередь становятся их регулятором.

Совершенно ясно, что если существуют патогенное влияние психики и зависимость болезни от личности больного, то психика и личность должны учитываться в предупреждении различных и притом не только психогенных заболеваний.

И. П. Павлов назвал гигиену медициной будущего. В нашей стране развернуты общественно-гигиенические мероприятия. Однако исследования по индивидуальной, а также по нервно-психической гигиене еще резко отстают от общественно-гигиенических. Мы должны особенно подчеркнуть, что нервно-психическая гигиена неразрывно связана с воспитанием социально-здоровой личности, что проблема силы, выносливости и уравновешенности нервной системы у человека является проблемой не только физиологической, но и психологической и социально-педагогической. Содержательное понимание этих свойств требует понимания их связи со всей системой отношений человека к его действительности.

Сила, уравновешенность и устойчивость нервной системы как выражение динамических свойств мозга является одновременно выражением содержательной системы отношений человека к жизни в их цельности. Основой нервно-психического здоровья человека является единство физического и умственного труда. Однако в этом единстве надо учитывать не только формальную и функциональную стороны, но и сознательное отношение личности к труду, к его процессу, к его результатам и участникам коллективного труда.

Нужна еще большая работа для того, чтобы деятели медицины усвоили, что в болезни организма всегда в какой-то степени (и иногда определяющей) участвует вся личность больного. Следует добиваться признания того, что для правильного и здорового развития человека и его личности должно и можно уделять более внимания развитию и укреплению самой науки о личности.

bookap.info

В. Н. Мясищев и психология отношений. — Психология отношений — Владимир Мищев

Видный отечественный психолог, психиатр, психотерапевт Владимир Николаевич Мясищев родился 11 июля 1893 года в Латвии в семье мирового судьи. После смерти отца семья переехала в Николаев, где прошли школьные годы будущего ученого. Раннее и глубокое увлечение литературой, изобразительным искусством, музыкой способствовало формированию у него интереса к человеку, к его мыслям, чувствам, душевным переживаниям. Не случайно поэтому выбор будущей профессии у В. Н. Мясищева оказался связанным с профессией врача, и уже в годы обучения в основанном В. М. Бехтеревым Психоневрологическом институте он проявлял устойчивую склонность глубоко вникать в психологию больного и здорового человека. В годы гражданской войны и разрухи в полной мере у В. Н. Мясищева стали проявляться те черты будущего ученого и педагога, которые впоследствии нашли полное отражение в его научной и практической деятельности, пронизанной идеалами гуманизма, добра, справедливости.

Весь жизненный и творческий путь В. Н. Мясищева связан с разработкой важнейших научных проблем психологии, медицинской психологии, психиатрии и психотерапии. Мировосприятие В. Н. Мясищева формировалось под непосредственным влиянием прогрессивных ученых второй половины XIX в. и начала нынешнего столетия. Идеями С. П. Боткина, И. М. Сеченова, И. П. Павлова, А. А. Ухтомского и других прогрессивных ученых и общественных деятелей проникнуты многие страницы трудов В. Н. Мясищева.

Непосредственным воспитателем и учителем В. Н. Мясищева был ученик и ближайший сотрудник В. М. Бехтерева Александр Федорович Лазурский, который в полной мере сформировал как научное мировоззрение В. Н. Мясищева, так и личность вдумчивого исследователя и заботливого, проницательного врача. Тесное сотрудничество В. Н. Мясищева с А. Ф. Лазурским, основателем психологической теории отношений (См.: Мясищев В.Н., Журавель В.А. На пути создания психологической теории личности. (К 100-летию со дня рождения А.Ф. Лазурского) // Вопросы психологии. 1974. №2. С. 32—42.), продолжалось до последних дней жизни видного ученого. Не случайным поэтому является тот факт, что после безвременной смерти своего талантливого ученика А. Ф. Лазурского (1917 г.) В. М. Бехтерев поручил руководство одной из лучших в то время психологических лабораторий своему ученику и единомышленнику — молодому ученому В. Н. Мясищеву. Вместе они работали до смерти В. М. Бехтерева (1927 г.). Выбор Мясищевым конкретного научно-исследовательского направления в психологии и медицине в значительной степени обусловлен тем, что он (совместно с М. Я. Басовым) завершил и подготовил к печати незаконченный труд А. Ф. Лазурского «Классификация личностей» (1921). Работа над научным наследием этого крупного психолога поставила перед В. Н. Мясищевым ряд важных, перспективных проблем в области изучения личности, над решением которых он работал до конца своей жизни.

Центральной научной проблемой, на многие годы привлекшей внимание, творческую энергию и вдохновение В. Н. Мясищева, явилась проблема целостной личности здорового и больного человека. Понимание человека как единства организма и личности побудило В. Н. Мясищева в своих научных исследованиях использовать объективные физиологические и психофизиологические характеристики состояния индивида для объяснения субъективных, психологических особенностей человека, его чувств, испытываемых состояний, воли. Одной из первых крупных работ, явившихся результатом многолетнего упорного труда, стала работа В. Н. Мясищева о психологическом значении электрокожной характеристики человека. Великолепное методическое решение проблемы и высокий уровень теоретического обобщения полученных результатов позволили В. Н. Мясищеву представить свой труд в качестве докторской диссертации «Электрокожные показатели нервно-психического состояния у человека» (1944). Прогрессивный, новаторский характер этой работы в те годы состоял в том, что В. Н. Мясищев убедительно показал возможность исследования тонких переживаний не только с точки зрения их количественных, интенсивностных характеристик, но и оценки их качества, т.е. степени значимости для субъекта. Эта работа открыла одно из самых важных направлений в деятельности В. Н. Мясищева — изучение системы отношений личности человека. Значение этой работы особенно велико в настоящее время, когда преодолевается разрыв между изучением организма человека и исследованиями его как личности, субъекта деятельности, индивидуальности.

В. Н. Мясищев сформулировал одно из важнейших в советской психологии принципиальных положений теории личности. Он подчеркивал, что система общественных отношений, в которую оказывается включенным каждый человек со времени своего рождения и до смерти, формирует его субъективные отношения ко всем сторонам действительности. И эта система отношений человека к окружающему миру и к самому себе является наиболее специфической характеристикой личности, более специфической, чем, например, ряд других ее компонентов, таких, как характер, темперамент, способности.

Раскрывая сущность понятия «отношение» в психологии, В. Н. Мясищев указывал на то, что психологический смысл отношения состоит в том, что оно является одной из форм отражения человеком окружающей его действительности. Формирование отношений в структуре личности человека происходит в результате отражения им на сознательном уровне сущности тех социальных объективно существующих отношений общества в условиях его макро- и микробытия, в котором он живет.

Это макро- и микробытие, по-разному способствуя формированию и проявлению потребностей, интересов и склонностей человека, действуя в нерасторжимой связи с особенностями его организма и прежде всего нервной системы, создает в каждом случае ту субъективную «призму», через которую неповторимо, своеобразно в каждом случае преломляются все воздействия, которым подвергается живой, действующий человек.

Восприятие им действительности, его память, его мышление, его воображение, его внимание, хотя и фиксируют всегда особенности объективного мира, но на всех этих его психических процессах постоянно лежит печать отношения его к разным сторонам мира, частицей которого он является.

Меняется мир, в котором живет и действует человек, изменяется его роль и Положение в этом мире, и, как их следствие, неотвратимо более или менее значительно перестраиваются имеющаяся у него «картина мира» и его отношение к разным сторонам этого мира.

Не отрицая великую роль деятельностей, которые постоянно выполняет живущий человек, для формирования его как знатока своего дела, умельца-мастера, В. Н. Мясищев вместе с тем неоднократно указывал на то, что сама по себе деятельность — игра, учение, труд — для формирования основных психических качеств, составляющих нравственное ядро личности, может оказаться процессом нейтральным, если между ее участниками не организованы отношения, требующие сотворчества, сотрудничества, взаимопомощи, коллективизма, если не происходит постоянного «подкрепления» хода деятельности провоцированием взаимоотношений, побуждающих к нравственным поступкам.

В. Н. Мясищев для подтверждения этой своей научной позиции любил опираться на проверенные громадным практическим опытом мысли А. С. Макаренко о том, что выключить личность, изолировать ее, выделить ее из отношений невозможно и что «дефектные» отношения, в которые оказывается включенной личность, ведут к отклонениям в ее формировании и, наоборот, социально и педагогически нормальные отношения развивают нравственно и психологически здоровые качества, составляющие структуру личности.

Одной из центральных проблем в научном наследии В. Н. Мясищева является проблема развития личности, которую он с успехом разрабатывал многие годы. В. Н. Мясищев считал, что отношения личности — ее потребности, интересы, склонности — являются не продуктом каких-то абстрактных исторических условий, а прежде всего результатом того, как человеку удается взаимодействовать с совершенно конкретной для него окружающей средой и насколько эта среда дает простор для проявления и развития его индивидуальности — и в предметной деятельности, и при взаимодействии с другими людьми.

В связи с этим источником нарушений в личности, многих форм ее патологии (и прежде всего при неврозах) являются опять же совершенно конкретные общественные, производственные, социально-бытовые, семейные, личные и другие коллизии, которые человек переживает в своей жизни и которые грубо ломают дорогие его сердцу планы, встают неодолимым препятствием к достижению субъективно значимых для него целей и т.д.

Таким образом, по В. Н. Мясищеву, личность — не некое застывшее, однажды сформированное и неизменяющееся с определенного возраста психическое образование, а динамичное, подверженное многочисленным внешним и, прежде всего, социальным воздействиям изменяющееся формирование. Истинные отношения человека к действительности, не раз подчеркивал в своих работах В. Н. Мясищев, до определенного момента являются его потенциальными характеристиками и проявляются в полной мере тогда, когда человек начинает действовать в субъективно очень значимых для него ситуациях.

В. Н. Мясищева опять же в неразрывной связи с отношениями глубоко интересовала и проблема общения людей. В ряде своих работ он последовательно раскрывал взаимозависимости, которые связывают познание людьми друг друга, отношения, которые они при этом испытывают, и обращение их друг с другом, когда им приходится совместно трудиться, учиться, отдыхать и просто вместе жить. И он показал, насколько непростыми в реальной жизни оказываются эти взаимозависимости, иногда, например, один человек испытывает по отношению к другому человеку безоглядную любовь или с трудом подавляемую ненависть или когда он, скажем, совсем неадекватно оценивает себя.

Одним из фундаментальных трудов В. Н. Мясищева является его исследование во всей ее сложности проблемы характера. До настоящего времени в отечественной психологической литературе не имеется более глубокого и емкого освещения данной проблемы. Раскрывая сущность такого сложного психического образования, каким является характер, В. Н. Мясищев убедительнейшим образом показал, что характер — это устойчивая в каждой личности система отношений к разным сторонам действительности, проявляющаяся в типичных для личности способах выражения этих отношений в ее повседневном поведении. Он с большой научной аргументированностью предложил основы типологии и классификации характеров. Привлекая огромный фактический материал, В. Н. Мясищев психологически тонко и разносторонне проанализировал конкретные разновидности формирования человеческого характера, постоянно сопрягая обнаруживающиеся в них различия с действием политических, экономических, идеологических, общекультурных, национальных и иных факторов, которые всегда проецируются на конкретные условия повседневного, будничного бытия человека, опосредованно определяя становление его характера.

Представляя психологические отношения человека как целостную систему индивидуальных избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами действительности, В. Н. Мясищев очень настойчиво подчеркивал их громадное значение для проявления и развития способностей человека — тех характеристик его индивидуальности, от которых зависит успех при выполнении им многочисленных видов деятельности, участником которых он является — игры, учения, труда, направленного на создание новых технических устройств, произведений искусства, на открытия в науке. В связи с этим он всесторонне проанализировал зависимости, которые связывают способности с потребностями человека, с его склонностями, с качествами, которые доминируют в его характере. [О сущности вклада В. Н. Мясищева в освещение проблем характера и способностей см. в написанных им главах двухтомного труда «Психические особенности человека», созданного им в сотрудничестве с А. Г. Ковалевым (первый том «Характер» вышел в свет в 1957 г., второй — «Способности» — в 1960 г.).]

Не умаляя роли природных задатков и других наследственно обусловленных качеств человека в том, чтобы его способности «состоялись», В. Н. Мясищев постоянно показывал значение благоприятной психологической атмосферы, учета при организации жизнедеятельности человека наиболее подходящих для развития его способностей сенситивных периодов, создания условий для настоящего творчества.

Как уже говорилось выше, В. Н. Мясищев был не только психолог, но и психиатр и психотерапевт.

Основные положения концепции В. Н. Мясищева о личности и связи ее нарушенных отношений с отклонениями в состояниях этой личности изложены в монографии «Личность и неврозы» (1960), переведенной на ряд иностранных языков и не потерявшей ценности до настоящего времени.

Через всю эту монографию красной нитью проходит мысль: объектом психофизиологического, невро-психиатрического, психосоматического, медико-психологического и медико-педагогического исследования, а также психокоррекционного, психотерапевтического, лечебно-восстановительного и воспитательного воздействия является лишь целостный человек и прежде всего личность, понимаемая как «ансамбль отношений».

Одной из важнейших проблем, над которой В. Н. Мясищев работал в последние десятилетия своего творческого пути, являлась проблема нормы и патологии. Нет необходимости говорить о сложности этой проблемы и о том, что до настоящего времени она не решена. В существующей литературе вопросы, связанные с разграничением нормы и патологии, и даже сами понятия «психическая норма» и «психическая патология» не получили достаточно продуктивного освещения. Одна из самых больших сложностей в разрешении этой проблемы заключается в том, что организм и личность в своем многообразии проявлений и характеристик развиваются гетерохронно. Это обусловливает неодинаковую зрелость отдельных подсистем организма человека и неодинаковый функциональный уровень развития подсистем в психической системе человека на каждом возрастном этапе. Наиболее остра проблема нормы и патологии в пограничных дисциплинах, к которым относится и медицинская психология. Медицинскому психологу приходится иметь дело не только с лицами, имеющими явные отклонения в психической деятельности, но и с людьми практически здоровыми, но имеющими ту или иную форму скрытой, скрываемой, а иногда даже и заметной, но не влияющей на трудовую деятельность патологии. Особенно сложным является решение вопроса о состоянии психического здоровья человека, когда имеют место компенсированные, стертые, латентно протекающие формы пограничной психической патологии, состояния, характеризующиеся такими отклонениями, которые не замечаются «невооруженным» глазом и могут быть диагностированы лишь при применении специальных, тонких, сенсибилизированных методов психологического исследования. Эта проблема важна и потому, что очень большое количество (если не все) форм не только психических, но и соматических заболеваний проходит в своем развитии на начальных этапах, не замечаемые врачами, так называемые доклинические стадии заболевания. В этой связи уместно привести замечание Б. Г. Ананьева — сотоварища В. Н. Мясищева по научной школе В. М. Бехтерева — о том, что только уточненная, высокочувствительная психологическая диагностика может выявить те патопсихологические симптомы, которые в самом начале заболевания не могут быть замечены клиницистами. Следует подчеркнуть, что Б. Г. Ананьев, делая это замечание, основывался на предположении о том, что в аномальных условиях жизни и деятельности индивида самые первые признаки нарушения здоровья следует ожидать со стороны наиболее сенситивной и наиболее тонко реагирующей на изменения внешних условий системы — со стороны психики человека. В. Н. Мясищев не только полностью разделял эту точку зрения, но и всячески побуждал своих учеников разрабатывать методы сверхранней диагностики психических отклонений.

И сам он в такой важный раздел психологии, как психодиагностика, внес очень заметный вклад. Помимо вышеуказанных принципиальных положений о значении психодиагностики в решении вопросов отграничения нормы и патологии В. Н. Мясищев много и плодотворно работал над созданием методического инструментария, который необходим для конкретных общепсихологических и медико-психологических обследований.

В конце 50-х — начале 60-х гг. В. Н. Мясищев один из первых в отечественной психологии ввел в практику повседневной научно-исследовательской психодиагностической работы использование новых методов изучения личности, в том числе и тех, которые были разработаны за рубежом. В. Н. Мясищев не только допускал применение зарубежных методик, но в ряде случаев считал их использование необходимым. Отношение В. Н. Мясищева к экспериментально-психологическому исследованию строилось с учетом понимания имеющихся возможностей и ограничений применения различных методов, особенно тогда, когда в одном случае речь шла о здоровом, а в другом — о больном человеке. В. Н. Мясищев строго предостерегал от произвольного и не всегда правомерного перенесения методов общей психологии на исследование больных, и наоборот. Он также категорически возражал против того, чтобы экспериментально-психологическое обследование личности проводилось людьми, не имеющими глубокой теоретической профессиональной подготовки по психологии, а интерпретация результатов осуществлялась специалистами, не владеющими научными знаниями о человеке как индивиде, субъекте деятельности, личности, индивидуальности. Наибольшее же значение, приоритет в изучении личности В. Н. Мясищев отдавал мастерству психолога в использовании им биографического, анамнестического и социально-клинического исследования, а также умелому применению метода наблюдения за поведением этой личности. Он настойчиво подчеркивал, что при профессиональных попытках проникнуть в индивидуально неповторимое своеобразие той или иной личности как тестовые, так и объективные психофизиологические методики являются лишь дополнением к методам психобиографии, анамнеза и наблюдения. И сам он как врач-психиатр, как психолог, как психотерапевт блестяще владел всеми этими методами. Ему был органически присущ редко встречаемый глубокий и постоянно проявляющийся интерес не вообще к человечеству, а к каждому конкретному человеку, с которым сводила его жизнь. И он чувствовал его бытие столь же сильно, как бытие собственного «Я». Он умел смотреть на мир не только собственными глазами, но и глазами этого человека, безошибочно определял, какое отношение вызвал у него к себе. А так как В. Н. Мясищев исходил всегда из гуманистической установки помощи людям, он, неся в себе уникальный склад теоретика-человековеда и крупного практика, постоянно удивительно успешно помогал всем обращавшимся к нему со своими сокровенными проблемами людям — больным неврозами, супругам, запутавшимся в своих семейных делах, казалось, безнадежно одиноким людям, испытывающим травмирующие их трудности в общении, не верящим в свои способности молодым и старым профессионалам и просто всем своим коллегам, когда замечал, что им трудно. При этом он проявлял себя непревзойденным мастером межличностного диалога, дающего психотерапевтический эффект. Он умел, завязав, что называется, «на равных» предельно искреннюю беседу с другим человеком, заставить зазвучать в нем мотивы, которые делают его сильнее и, наоборот, ослабить или совершенно затормозить в нем отношения, которые ослабляют у него волю, побуждают видеть в искаженном свете действительность и себя в ней, вызывают непоследовательность в поведении.

Возглавляя более 20 лет Ленинградский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В. М. Бехтерева, заведуя долгое время кафедрой психологии в Ленинградском университете и знакомя через свои лекционные курсы вступающую в большую науку молодежь с закономерностями и механизмами формирования и развития таких сложных психических образований, как личность и ее отношения, как характер и способности, В. Н. Мясищев не только глубоко понимал, что усиление психологической грамотности всех слоев населения нашей страны — одно из условий гармонизации взаимоотношений между людьми, снижения конфликтности и напряженности при их взаимодействии, но и постоянно работал над тем, чтобы психология как наука в своем развитии не стояла на месте, а все более эффективно проникала в еще не познанные глубины внутреннего мира человека.

Этот труд В. Н. Мясищева, прерванный его кончиной 4 октября 1973 года, сейчас успешно продолжают его многочисленные ученики и последователи из созданной им научной школы.

www.psyoffice.ru