«Шизофрения: первые признаки»

«Шизофрения: первые признаки».

Шизофрения — психическое хроническое заболевание, приводящее к типичным изменениям личности. Для этого заболевания характерно «расщепление» мышления, эмоций и других психических функций. Чаще всего болезнь начинается в возрасте от 15 до 25 лет и имеет прогрессирующее течение.

Считается, что большое значение имеет наследственность. Заболевание у женщин протекает легче. Чаще шизофрения возникает в детском и подростковом возрасте.

Наиболее типичными являются нарушения интеллекта и эмоций. При расстройствах мышления больные жалуются на невозможность сосредоточить мысли, трудности в усвоении материала, неуправляемый поток мыслей, закупорку или остановку мыслей, параллельные мысли. В то же время для них характерна способность улавливать особый смысл в словах, предложениях, художественных произведениях. Они могут создавать новые слова (неологизмы), использовать при изложении своих мыслей и в творчестве определенную символику только им понятную абстракцию.

Ø бред воздействия;

Ø вербальные галлюцинации (больной слышит голоса);

Ø стойкий, вычурный бред;

Ø уплощение, неадекватность и обеднение эмоций.

Диагностика шизофрении на ранних этапах

Диагностика шизофрении может представлять трудность лишь в начале заболевания, так как первый выраженный приступ отмечается обычно лишь в подростковом возрасте. У детей симптомы болезни в большей степени проявляются в виде двигательных расстройств, страхов, чувства навязчивости, а вместо бредовых идей — бредоподобные фантазии. Характерна заторможенность, капризы. Диагноз «шизофрения» ставится, как правило, при длительности заболевания не менее 6 месяцев.

Внешние проявления детской шизофрении

Одним из ранних проявлений детской шизофрении являются всевозможные страхи. Ребенок становится тревожным, мнительным. К страхам присоединяются колебания настроения, которые делают его еще более вялым и пассивным, он часто жалуется на скуку. Одновременно с нарушениями активности, часто проявляется импульсивность, странные шалости, нелепые поступки.

Симптомы детской шизофрении

Больным детям свойственно фантазировать, но фантазирование не обычное, а вычурное. В содержании фантазии детей, страдающих детской шизофренией, часто отражаются их опасения и желания, иногда и враждебное отношение к окружающим, нелюбовь к людям. В далеко зашедших случаях дети никого, кроме себя, не любят. Чем раньше начинается и чем длительнее процесс, тем больше нарастающее опустошение, холодность к родным, утрата душевных связей.

Вы можете обратиться за помощью специалистов КУ «Нижневартовский психоневрологический диспансер» по адресам: ул. Интернациональная 39″В» (круглосуточно), или в поликлиническое отделение — ул. Спортивная д. 19

И.о. заведующего поликлиническим отделением КУ «Нижневартовский психоневрологический диспансер» Пахомова Т.Д.

www.npnd.ru

Шизофрения у детей

Детская шизофрения – психическое заболевание, которое относится к разряду хронических. Оно часто сопровождается аутизмом, низкой эмоциональностью и активностью, проявлениями психопатологических симптомов, среди которых галлюцинации и бред.

Согласно статистике, болезнь среди 1000 детей в возрасте до 14 лет будет диагностирована в 1,66% случаев. Заболевание может манифестировать и на первом году жизни ребенка, тем не менее, чаще всего оно проявляется к 7 годам.

Симптомы шизофрении у детей

Среди симптомов детской шизофрении можно выделить следующие:

Появляются нарушения в мышлении и восприятии. Ребенок начинает терять интерес ко всему: к играм, к занятиям, к домашним делам.

Явно проявляется желание оградиться от контактов с социумом. Ребенок становится замкнутым.

Если болезнь манифестировала в раннем возрасте (от года до 3 лет), то будет превалировать кататоноподобные нарушения. При этом малыш выполняет однообразные действия, может долго ходит по кругу, становится крайне импульсивным, часто беспричинно плачет или смеется. Такие дети нередко убегают от родителей, причем направление их движения не определено. Настроение ребенка часто меняется, причем это не зависит от внешних обстоятельств.

Мыслительные процессы. Если болезнь впервые проявляется в позднем дошкольном возрасте (от 5 до 7 лет), то можно заметить определенные нарушения в мыслительных процессах. Такие дети склонны к фантазированию, причем эти фантазии носят бредоподобный характер. Вымышленные идеи заполняют все мысли ребенка. Кроме того, наблюдаются нарушения личности. Ребенок становится малоэмоциональным, часто равнодушным и беспомощным. От него не исходит инициативы, он большее время бездействует.

Галлюцинации. Когда болезнь начинает развиваться по достижении ребенком 12 лет и старше, то чаще всего это проявляется в галлюцинациях и бреде. Наиболее неблагоприятной формой течения болезни считается кататоническая детская шизофрения. Она сопровождается распадом речи и нарушениями движений (от ступора до чрезмерного двигательного возбуждения).

Эмоциональная сфера. Большая часть детей, несмотря на их возраст испытывают нарушения в эмоциональной сфере. Независимо от внешних факторов или раздражителей, мимика их мало меняется, не происходит падения или подъема вокальности. На те ситуации, которые заставляют здоровых детей плакать или смеяться, дети с шизофренией реагируют абсолютно равнодушно.

Олигофреноподобный дефект возникает в том случае, когда болезнь манифестирует в раннем возрасте. Выраженные нарушения интеллектуальной сферы в этом случае связаны с тем, что именно на первые годы жизни приходится пик формирования познавательных способностей.

Бред. Первые галлюцинации могут возникнуть в возрасте 5 лет. Это касается как зрительных, так и слуховых нарушений восприятия. Но при этом они находятся на начальной стадии, бред также не систематизирован. Однако характерной чертой шизофрении в детском возрасте является то, что бред не вербализируется. Это обусловлено регрессом умственных процессов и трудностью в изложении собственных мыслей.

Ученым до сих пор не удалось выявить точные причины, которые способствуют развитию болезни как в детском, так и во взрослом возрасте. Наиболее вероятными теориями происхождения детской шизофрении принято считать наследственную теорию и нейротрансмиттерные гипотезы.

Теория передачи заболевания по наследству сводится к тому, что болезнь может передаваться от ближайших родственников детям. Отягощенный семейный анамнез повышает риск развития шизофрении у ребенка на 12%. Однако, до сих пор не известно, почему болезнь манифестирует в раннем или более позднем возрасте, с чем связано появление выраженных клинических симптомов ближе к подростковому периоду.

Нейротрансмиттерные теории базируются на том, что в головном мозге происходят определенные химические аномалии, что и становится основой для развития заболевания.

Хотя болезнь относится к разряду хронических, большинство её симптомов удается контролировать. Это возможно осуществить с помощью различных лекарственных препаратов и психотерапевтических методик.

Нейролептические средства позволяют уменьшить патологические проявления психического расстройства. Важно учитывать, что те дети, которые страдают шизофренией в раннем возрасте, чаще всего имеют врожденную недостаточность нервной системы. Поэтому стандартные схемы лечения нейролептическими препаратами обязательно должна быть дополнена ноотропными средствами, среди которых Фенибут, Ноотропил и другие. Это позволит в значительной мере снизить степень выраженности побочных эффектов от приема нейролептиков, в частности, уменьшит тремор конечностей, частоту и интенсивность судорог, и заторможенность движений.

Если у ребенка проявляются галлюцинации и бред, то большинство психотерапевтов рекомендуют использовать Галоперидол в форме капель или Трифлуоперазин. Эти препараты позволяют максимально избавить малыша от столь серьезных симптомов шизофрении.

При повышенной тревожности целесообразен приём Левомепромазина. Когда клиническая картина смазана и болезнь проявляет себя не остро, то к использованию показаны более мягкие нейролептические препараты. К таковым относятся: Эглонил, Сонапакс.

Дети с шизофренией могут учиться в обычных школах, с некоторой индивидуализацией учебной программы. Это возможно в том случае, когда у ребенка наблюдаются стойкие и длительные ремиссии.

Если болезнь протекает с выраженными симптомами аутизма, то таким детям показано домашнее обучение. Решение об этом принимается на совещании медико-педагогической комиссии.

Родителям важно не отказываться от предлагаемой врачами госпитализации, особенно в том случае, когда состояние ребенка значительно ухудшается. Это важно для того, чтобы была оказана своевременная помощь, которая позволит не нанести ребенку себе и другим людям вреда. Кроме того, в условиях стационара можно в экстренном порядке отрегулировать дозировку лекарственных препаратов или заменить их на более сильные, что невозможно оперативно осуществить дома. В особо тяжелых случаях госпитализация может продлиться довольно долго.

www.ayzdorov.ru

Шизофрения в детском возрасте

Шизофрения – психическое заболевание хронического характера, которое характеризуется сочетанными признаками – нарушение в общении с окружающими (аутичные черты), притуплением или полным отсутствием эмоций, психопатологическими симптомами (галлюцинации и/или бред). По статистике шизофрения в детском возрасте диагностируется в 1,66 % на тысячу пациентов.

Признаки шизофрении у детей

Рассматриваемое психическое расстройство может проявиться и на первом году жизни, но чаще всего первые симптомы отмечаются в возрасте 7 лет и старше. Родители и окружающие отмечают, что ребенок внезапно становится замкнутым, у него отсутствует интерес к привычным и ранее приятным вещам, нарушается логическое мышление. Вообще детская форма шизофрении достаточно разнообразна и ее проявления имеют свои особенности в разные периоды детского возраста.

В возрасте от 1 года до 3 лет рассматриваемое психическое состояние проявляется кататоническими приступами – присутствует хождение однообразного характера (например, по кругу или по определенной траектории), бег в неопределенном направлении, качания в положении сидя из стороны в сторону или вверх/вниз, внезапный приступ истеричного смеха или слез.

В более старшем возрасте может появиться тревога, ребенка одолевают страхи, на этом фоне теряется способность логически излагать свои мысли, ребенок становится замкнутым, перестает общаться с друзьями и родителями.

После 12 лет врачи отмечают галлюцинации и бред на фоне развития шизофрении. Примечательно, что еще 30-40 лет назад для подросткового возраста была характерна гебефреническая форма рассматриваемого психического расстройства (ребенок ведет себя дурашливо, несуразно одевается), сейчас такой вид шизофрении практически не диагностируется.

Для шизофрении в детском возрасте характерно и отсутствие каких-либо эмоций у ребенка. Например, если окружающие смеются с какого-либо действия или происшествия, то больной ребенок не будет вообще никак реагировать.

Наиболее тяжелым видом шизофрении в детском возрасте считается олигофреноподобная. Она развивается только при нарушениях познавательных способностей и характерна для тех детей, у которых рассматриваемое психическое заболевание развивается в первого года жизни.

Если четко сформулировать симптомы шизофрении в детском возрасте, то получится следующее:

1. Паранойя. Ребенок думает и уверен в том, что о нем плохо думают и говорят все окружающие – родители, бабушки/дедушки, друзья в детском саду или на игровой площадке.
2. Галлюцинации. В детском возрасте они особо развиты при шизофрении – например, ребенок может видеть то, чего по определению быть не может.
3. Безразличие к собственному внешнему виду. Окружающие отмечают, что ребенок абсолютно равнодушен к гигиеническим процедурам и настойчиво отказывается следовать общепринятым правилам – например, не будет умываться, мыть руки, может надеть грязную или мятую одежду, лечь спать прям на полу.
4. Страхи и тревоги без видимых причин. Ребенок будет жаловаться на присутствие каких-то монстров в комнате или же утверждать, что за ним наблюдают НЛО/чудовища и так далее.
5. Добровольная изоляция от возраста. Это считается одним из ярких признаков детской шизофрении – ребенок отказывается общаться с друзьями, избегает разговоров и присутствия рядом с родителями и близкими родственниками.
6. Капризность. Конечно, подобное явление присуще всем детям, то тем, кто подвергается воздействию рассматриваемого психического расстройства присущи резкие перепады настроения по вполне видимым причинам. Например, отказ от покупки ему какой-либо игрушки превращается в длительную/затяжную истерику, переходящую в агрессию.
7. Нарушение речи. Ребенок может потерять способность вести нормальный диалог. Причем, это может произойти внезапно или постепенно – родители сразу замечают, что малыша, владеющий уже несколькими словами и умеющий построить простейшие предложения, вдруг превращается в «агукающего» младенца.

Родители должны понимать, что вышеперечисленные симптомы детской шизофрении весьма условны. Например, если ребенок боится спать в темноте, потому что в шкафу сидит «бабайка», то это не указывает на психическое расстройство. Самостоятельно делать какие-либо выводы по поводу полноценности развития малыша нельзя – нужно получить консультацию у специалиста.

Если хотя бы 2-3 вышеуказанных признака имеются, то стоит завести специальный родительский дневник и записывать в него все изменения, происходящие с ребенком. Но это нужно делать только после посещения врача! Подобные записи позволят не только родителям следить за изменениями в поведении и развитии малыша, но и облегчат процесс диагностики врачу – шизофрения подтверждается только после длительного наблюдения за больным.

Причины детской шизофрении

Шизофрения считается давно известным заболеванием, но до сих пор плохо изученным. Ни один врач или ученый не даст точный ответ на вопрос о причинах появления и развития детской шизофрении. Многое зависит от наследственного фактора, от того, как проходила беременность у матери, в какой обстановке растет и воспитывается малыш. Но некоторые факторы, которые способны спровоцировать развитие рассматриваемого психического заболевания все-таки можно назвать:

8. Наличие диагностированной шизофрении у родственников ребенка по первой и второй линии.
9. Поздняя беременность – по статистике у женщин в возрасте старше 35 лет риск рождения ребенка с подобным психическим расстройством составляет 48%, а чем старше будущая мама, тем этот показатель становится выше.
10. Неблагоприятные условия жизни ребенка. Речь идет о мощных стрессовых ситуациях, которые могут послужить толчком к шизофреническим нарушениям – например, громкий и эмоциональный развод родителей, слишком жесткое, властное воспитание.
11. Недоедание во время беременности. Речь не идет о том, что рацион питания у беременной женщины скудный – такое может случиться с каждой при нынешней-то экономической ситуации. Повлиять на рождение ребенка с шизофренией может только хроническое, полноценное недоедание.
12. Психотропные препараты. Если ребенок принимается любые наркотики или злоупотребляет алкоголем, то это также может спровоцировать развитие рассматриваемого психического заболевания.

Ни в коем случае нельзя принимать перечисленные факторы за истину! Зафиксировано немало случаев, когда при наличии в роду больного шизофренией рождались абсолютно здоровые дети, даже слишком «громкий» развод родителей может не влиять вообще на эмоциональное/психическое состояние ребенка, а питание только одной картошкой и хлебом может привести к рождению здорового и весьма упитанного младенца.

Лечение детской шизофрении

Шизофрения в детском возрасте должна подвергаться комплексному лечению, в котором задействуются и лекарственные средства, и работа с больными детьми психологов, и групповые занятия с логопедами/психотерапевтами, и индивидуальные занятия в домашних условиях, и терапия творчеством. Очень важно рано выявить рассматриваемое психическое расстройство – это даст шанс использовать все современные методы лечения в самом начале развития заболевания и сохранить нормальное функционирование всех органов и систем организма (насколько это возможно в каждом конкретном случае).

Раньше для лечения детской шизофрении использовались антидепрессанты и нейролептики, которые оказывали достаточно тяжелое влияние на центральную нервную систему. То есть они отлично справлялись с задачей купировать приступы шизофрении, но сводили на нет всю работу по развитию умственного и физического развития ребенка/подростка. Современные препараты более щадящие в этом плане и позволяют «мягко» корректировать психическое состояние больного. Единственным побочным явлением таких препаратов является значительное повышение массы тела, поэтому врачи должны постоянно контролировать уровень инсулина в организме и работу поджелудочной железы – риск развития на фоне приема нейролептиков и антидепрессантов последнего поколения сахарного диабета очень высокий.

Обязательно в рамках лечения детской шизофрении проводятся сеансы с психотерапевтом – ребенок (если он находится в возрасте 7 лет и выше) должен осознать свою особенность, принять диагноз и смириться с тем, что он всегда будет не такой как все окружающие. Хороший эффект дают и занятия в группах – больные дети учатся правильно вести себя в обществе, подготавливаются к социуму, привыкают самостоятельно справляться с приступами агрессии или раздражительности.

Обратите внимание: Многие родители, обнаруживая в своем ребенке странности и отклонения от привычного развития, стараются не обращаться к специалистам, а решать проблемы самостоятельно – например, возят детей по «бабкам» и доморощенным народным целителям. Учтите, что народные методы лечения шизофрении не способны дать эффект без применения специфических медикаментов, они оказывают лишь поддержку организму.

Шизофрения в детском возрасте крайне редко лечится в стационарных отделениях специализированных лечебных учреждений – даже во время приступа помощь больному можно оказать и в амбулаторных условиях. Речь не идет о тяжелых формах рассматриваемого психического заболевания, потому что олигофреноподобная шизофрения однозначно подразумевает постоянное (или очень частое) нахождение ребенка в закрытом лечебном учреждении.

По статистике детская шизофрения только в 40% случаев приводит к полной недееспособности ребенка в будущем. При правильном подходе к лечению и проведению поддерживающей терапии ребенок вполне может овладеть самыми необходимыми навыками для самостоятельной жизни, общаться с окружающими, проходить обучение по специальной программе и вести трудовую деятельность в будущем. Важно лишь своевременно обратиться к специалистам, провести диагностику и получить консультации по поводу дальнейшего лечения – таким образом родители помогут своим больным детям стать практически полноценными членами общества.

Прогнозы относительно течения шизофрении в зависимости от наличия провоцирующих развитие заболевания факторов представлены в таблице:

Как может проявляться шизофрения у детей, какие факторы способствуют развитию шизофрении в детском возрасте? Подробный ответ в видео-обзоре:

Цыганкова Яна Александровна, медицинский обозреватель, терапевт высшей квалификационной категории.

7,565 просмотров всего, 3 просмотров сегодня

okeydoc.ru

Шизофрения у детей: симптомы, диагностика

Особые трудности в диагностике и лечении вызывает ранняя форма шизофренического процесса — шизофрения у детей . Симптомы и признаки болезни в разные периоды детства отличаются и трудно поддаются описанию и систематизации. Подтверждением диагноза и подбором терапии должен заниматься грамотный врач-психиатр, который имеет многолетний опыт работы с детьми.

Ставить диагноз и назначать лечение ребенку с диагнозом «шизофрения» должен опытный врач-психиатр.

Детская шизофрения начинается в раннем возрасте, когда психика только начинает развиваться. Это порождает три особенности:

• стертость клинической картины — симптомы болезни не достигают уровня взрослой шизофрении. Например, признаками шизофрении у детей до года являются неадекватная реакция на дискомфорт, равнодушие к матери и близким. Сами по себе они кажутся ничтожными, но умелый психиатр может уже в столь малом возрасте выявить ребенка из группы риска;
• детская специфика — заболевший ребенок много и странно фантазирует, рассуждает на философские темы; может стремится к асоциальности, бродяжничеству, употреблению алкоголя и наркотических веществ;
• неравномерность развития — периоды опережения нормы чередуются с задержками. Например, ребенок поздно встал и научился ходить, но рано заговорил целыми фразами.

Эти особенности позволяют лучше понять, как проявляется шизофрения у детей в зависимости от возраста начала болезни.

В два года у ребенка появляется собственная речь. До этого момента основные признаки — это нарушения эмоциональной связи с матерью и обусловленное галлюцинациями поведение. Ребенок видит или слышит реальное лишь для него и ведет себя соответственно. Самое частое проявление: иррациональные страхи — например, страх белого цвета.

Поступление в садик — начало активной социальной жизни. И здесь проявляются отстраненность или навязчивость, беспомощность или агрессивность, опережающее или отстающее развитие. Если у малыша наблюдаются необычные симптомы, нужно показаться детскому психиатру, который знает, как определить шизофрению у ребенка.

Диагноз нельзя поставить по одному или даже нескольким симптомам. Шизофрения — коварное заболевание, которое может быть похоже и на невроз, и на депрессию, и на слабоумие. Объективная диагностика возможна — например, с помощью Нейротеста.

До начала полового созревания у девочек и мальчиков болезнь протекает одинаково. Психотические симптомы развиваются из детской картины мира. Действующими персонажами бреда и галлюцинаций становятся игрушки, фольклорные персонажи, вымышленные герои.

Половое созревание добавляет внешность и сексуальность к возможным болезненным переживаниям. Развитие психики и багаж знаний подростков приближается к уровню молодых взрослых. Поэтому и признаки шизофрении у детей 12 лет и старше (в зависимости от скорости созревания) приближаются к классическим — неадекватные идеи, на которых ребенок зацикливается, «голоса», непонятные ощущения или «видения». Наблюдается чрезмерное внимание к внешнему виду (похудение вплоть до анорексии, стремление исправить несуществующие физические недостатки), бред чужих родителей, навязчивые мысли и действия, неадекватное поведение с агрессией, расторможением влечений, уходами из дома.

При отсутствии лечения и реабилитации начало заболевания искажает дальнейшее развитие личности и интеллекта . В некоторых случаях оно не только останавливается, но и регрессирует. Это может случиться и в 17, и 5 лет.

Как распознать шизофрению у ребенка?

Даже во взрослой практике не существует симптома, который однозначно подскажет, болен человек шизофренией или нет. Специалист всегда ориентируется на совокупность симптомов, их развитие на протяжении времени и порядок появления. На фоне неразвитой детской психики это особенно важно.

Детская шизофрения симптомами и признаками разделяется на:

простую — бред и галлюцинации отсутствуют, ведущие симптомы — угнетение воли, мотивации и уплощение, обеднение эмоций. Дети с такой формой весьма восприимчивы к лечению;

гебефренную — на первый план выходит вычурное кривляние, протестность, импульсивность, агрессия к себе и окружающим. Без лечения такие дети практически не поддаются обучению, опасны для себя и окружающих.

кататоническую — дети сохраняют вычурные позы, которые им придают, размахивают руками или раскачиваются, однообразно выкрикивают или тараторят, наотрез отказываются разговаривать, повторяют за окружающими слова, мимику, движения.

Ранняя диагностика шизофрении у детей проводится детским психиатром. Беседа с врачом — важный этап процесса, который определяет дальнейшую тактику. По одним только симптомам диагноз поставить сложно, но на помощь приходят современные методы диагностики — Нейротест .

Нейротест — это исследование небольшой пробы крови из пальца. Если уровень исследуемых веществ повышен, то диагноз «шизофрения» подтвержден.

Доказано, что даже если клиническая картина (проявления болезни) размыта и не поддается четкому описанию, по повышению уровня провоспалительных биологических веществ в крови можно подтвердить, есть ли у ребенка шизофренического заболевание и насколько остро оно протекает. Нейротест можно проводить и в 4 года, и в 15 лет.

Первые признаки шизофрении у детей может выявить клинический психолог. Он выполняет патопсихологическое исследование — тестирует когнитивные процессы ребенка. Определенные отклонения от нормы показывают нарушения мышления уже на ранних стадиях.

В сложных случаях хорошая клиника может быстро организовать прием научного консультанта, узкого специалиста или консилиум.

Признаки шизофрении у детей: поведение и сигналы в разном возрасте

Поведение и игра крайне важны для уточнения психического здоровья. Ведь даже овладев речью, дети еще долго учатся выражать словами внутренний мир. А в игре они неосознанно проецируют свои представления и переживания.

Внимательного родителя может беспокоить игра с перевоплощениями. Ребенок стремится быть только отрицательным персонажем, имитирует социально неодобряемые действия. Из такого воплощения он выходит с трудом. Всё это может быть признаками шизофрении у детей 7 лет и младше.

Организм ребенка гораздо более восприимчив к лекарствам, поэтому препараты и их дозировки должен подбирать опытный специалист.

Подросткам чаще присущ гебоидный синдром, с грубо утрированными патологическими влечениями, половой расторможенностью, снижением эмоциональной привязанности и морально-этических качеств. Раннее выявление и начало лечения позволяют минимизировать или избежать гебоидное поведение вовсе.

Лечением шизофрении у ребенка занимается грамотный детский психиатр. Адекватная комбинация медикаментов и регулярное наблюдение у лечащего врача помогут ребенку адаптироваться к окружающему миру. Подробнее о лечении детской шизофрении .

cmzmedical.ru

Шизофрения у ребенка 4 лет

В завершение клинической характеристики основных форм течения шизофрении у детей раннего дошкольного возраста следует еще раз отметить, что у этой группы больных, как и у лиц зрелого возраста, шизофреническому процессу свойственны непрерывный и приступообразный типы течения болезни со злокачественностью, средней и малой степенью прогредиентности. Оказалось, что основная тенденция образования форм болезни сохраняется независимо от возраста больных на начальном этапе процесса. Именно в этом можно видеть единство проявлений шизофрении у лиц разных возрастных групп. Вместе с тем выступила явная взаимосвязь между разными онтогенетическими уровнями и структурой симптомов и синдромов.

Как уже было показано в обзоре литературы, симптоматология ранней детской шизофрении, особенно в возрастном аспекте, все еще остается наименее изученной. При определении задач нашего исследования также подчеркивалось, что раздел о симптоматологии обычно предпосылается описаниям течения, динамики, исходов болезни. В нашей работе этот раздел пришлось расположить в несколько иной последовательности, что отражало поиск путей наиболее полного решения вопроса. Основные симптомы и синдромы при рано начавшейся шизофрении мы рассмотрим последовательно, причем будем учитывать разные возрастные этапы развития больных детей, а также выделенные формы течения шизофрении у них.

А. В. Снежневский (1975) определяет синдром как патогенетическое образование, которое свидетельствует не только о качестве, но и о тяжести расстройства психической деятельности. Синдром представляет систему, состоящую из суммы различных признаков (симптомов).

Встречаемость аффективных и моторных симптомокомплексов в доманифестном периоде у детей, страдающих шизофренией, в возрасте до 1 года. Симптомокомплекс аффективных расстройств представлен приступами тревожного плача, общего беспокойства с нарушениями сна в ночное время и последующей плаксивостью днем. Эти состояния беспокойства прерывисты, повторяются несколько раз в ночь на протяжении недели и отмечаются в течение 2—12 мес. Подобного типа расстройства выявлены у 22 больных; у 8 была непрерывная злокачественная, у 8 — приступообразная близкая к злокачественной, и у 6 — малопрогредиентная шизофрения.

Структура этих расстройств скорее всего связана с нарушениями в аффективной сфере и представляет собой первые проявления беспричинной и безотчетной тревоги. Характерно, что эти приступы тревожного плача появляются в ночное время.

Следующий комплекс расстройств состоит из симптомов двигательного возбуждения или вялости. Моторное возбуждение обнаруживалось на протяжении дня и выражалось в повышенном беспокойстве ребенка, который совершал повторяющиеся однообразные движения головой, руками, ногами, в возрасте старше полугода выкарабкивался из пеленок. Возбуждение было длительным, временами сменялось состояниями адинамии. Активность ребенка в период возбуждения только внешне напоминала физиологически обусловленную подвижность здорового ребенка. Она отличалась монотонностью и протекала на безрадостном эмоциональном фоне. При наличии этих состояний отсутствовало «усложнение моторного развития ребенка, присоединялся регресс первых навыков. Иногда наблюдался беспричинный отказ от кормления, появлялись беспокойство и плач при взятии ребенка на руки. Подобного типа расстройства обнаружены у 12 детей только при непрерывной злокачественной и приступообразной, близкой к злокачественной, шизофрении.

У других 14 детей отмечались состояния акинезии. Они становились вялыми, мало двигались в кроватке, недостаточно выражали радость, видя мать, становились безучастными к игрушкам, голоду, дискомфорту. Эти состояния возникали аутохтонно и спонтанно исчезали. Они обнаружены в случаях непрерывной злокачественной, приступообразной, близкой к злокачественной и малопрогредиентной шизофрении. В дальнейшем у всех этих детей отмечена задержка в развитии навыков моторики и речи.

Можно ли состояния моторного возбуждения и адинамии с перечисленными особенностями относить к кататоноподобному типу расстройств? Похожие состояния могли быть и следствием адинамической депрессии или повышенного настроения с возбуждением. Клинических симптомов, достаточных, чтобы определить их как кататоноподобные расстройства, у нас, как и у других/авторов, обращавших внимание на подобные расстройства, нет. Вместе с тем L. Bender (1968) отнесла похожие состояния к субступорозным. Нами выявлены некоторые факты, подтверждающие эти предположения. Во-первых, состояния моторного возбуждения и адинамии протекали на неизмененном эмоциональном фоне. Во-вторых, у большинства этих больных после 4 лет развивались приступы кататоноподобной структуры, а к 9—11 годам — приступы кататонии с оцепенением.

Был, правда, единственный случай, когда у ребенка в возрасте 6 мес возникали состояния моторного возбуждения на фоне повышенного настроения, с беспричинной веселостью, смехом, готовностью к контактам со всеми окружающими и укорочением сна без симптомов регресса. Впоследствии у этого ребенка наблюдались приступы аффективной природы в сочетании с неврозоподобными расстройствами, но его интеллектуальное развитие не страдало. Этот случай до некоторой степени подтверждал как возможность развития двигательного беспокойства — аффективной природы у детей 6—12 мес, так и его отличие от моторного беспокойства кататоноподобной природы на безаффектном фоне.

Таким образом, у детей, больных шизофренией, помимо нарушения развития, в доманифестном периоде оказались возможными позитивные расстройства в форме аффекта тревоги, моторного возбуждения на фоне повышенного настроения, моторного возбуждения и адинамии на безаффектном фоне с симптомами регресса. Доказать определенную нозологическую принадлежность перечисленных симптомов в период их появления почти невозможно. По-видимому, наибольшую информативную ценность представляют состояния двигательного возбуждения на индифферентном эмоциональном фоне, которые сочетаются с регрессом в движениях рук и могут рассматриваться как прогностически неблагоприятные.

Симптомокомплекс регрессивных расстройств. Симптомы регресса при заболевании шизофренией в конце 1-го — начале 2-го года жизни состояли из углублявшегося отрешения от окружающего, регресса ходьбы и целенаправленных движений рук. Ходьба сменялась ползаньем, вместо направленных движений в руках появлялись хаотические движения рук и атетозоподобные движения в пальцах рук. Последние в норме были свойственны детям 1—4-недельного возраста. Наряду с регрессом возникала стереотипия движений, доступных в этом состоянии больному ребенку.

При формировании симптомов психического регресса у детей в возрасте 1—5 лет прежде всего угасала присущая детям жизнерадостность, обеднялись эмоциональные реакции, снижалась активность. Дети утрачивали интерес к окружающему миру, переставали сами одеваться, мыться, неряшливо ели, пищу хватали руками, крошили ее. У них исчезал интерес к сверстникам, пропадала радость от общения с родителями. Круг деятельности сужался. Ранее приобретенные представления, понятия об окружающем мире, деятельности исчезали и заменялись в поведении ребенка, играх использованием примитивных тактильных, вкусовых, обонятельных ощущений. В играх утрачивались сюжетность и предметность. В дальнейшем, при углублении проявлений регресса, игра еще более упрощалась. Дети трясли, обнюхивали, ощупывали предметы. Удовлетворение от такой игры доставляли сами моторные акты и примитивные ощущения.

Моторика видоизменялась: вместо тонких направленных движений появлялись ранее приобретенные движения в виде взмахов рук, потряхиваний кистями, складывания пальцев рук и верчения их у глаз. Ходьба использовалась наряду с ползаньем; к тому же возникали стереотипные кружения и раскачивания.

Если ребенок к началу заболевания говорил, то речь подвергалась регрессу прежде всего. Фразы становились проще, короче, затем оставались слоги и нечленораздельные звуки. У детей с хорошо развитой речью к началу болезни можно было наблюдать этап, когда нарушалось построение предложений. В таких случаях ответ состоял из потока не связанных смысловым содержанием слов. Исчезали личные глагольные формы и личные местоимения, появлялась эхолалия. Такое расстройство- речи заменялось еще более тяжелым ее нарушением: произношение слов становилось косноязычным, лепетным, невнятным, слова заменялись слогами и речь полностью утрачивалась.

Устанавливалось полное отрешение от окружающего. Большую часть дня дети проводили в бездействии, иногда используя примитивные формы игры. В таком состоянии они плохо переносили смену привычного распорядка. Все, что исходило извне, вызывало протест. Перечисленные проявления регресса формировались в течение 3—6 мес.

Симптомы регресса, выраженные в разной степени, обнаружены у всех 42 детей (100 % наблюдений) больных злокачественной непрерывной шизофренией; в 77 приступах из 127 (60,6 % наблюдений) —приступообразной, близкой к злокачественной шизофренией; в 19 приступах из 277 (6,9 % наблюдений) — приступообразной малопрогредиентной шизофренией.

Симптомы выраженного психического регресса, регресса моторики, речи исчерпывали клиническую картину у 16 детей, больных непрерывной злокачественной шизофренией. У 16 больных приступообразной, близкой к злокачественной, шизофренией симптомы регресса обнаруживались в меньшей степени, не было полного регресса речи «и моторных навыков. Частичным регрессом поведения ограничивалась клиническая картина и у 18 детей, больных приступообразной малопрогредиентной шизофренией. При этом наблюдался только регресс сложных навыков поведения, утрачивалась подчиняемость родным, исчезало чувство стеснения, ощущение того, что можно и что нельзя совершать в присутствии посторонних, в общественных местах, утрачивались навыки опрятности. Игра становилась беспорядочной, к ней пропадал интерес. В ряде случаев симптомы психического регресса входили в сложные комплексы расстройств. В 22 случаях приступообразной, близкой к злокачественной, шизофрении наряду с симптомами регресса обнаруживались кататоноподобные расстройства. У 26 больных непрерывной злокачественной шизофренией наблюдались поли-«морфные симптомокомплексы, состоявшие из аффективных, неврозоподобных и кататоноподобных расстройств; позднее к ним присоединялись симптомы регресса. В 13 приступах малопрогредиентной шизофрении, в приступах аффективного типа в дальнейшем также отмечались симптомы регресса поведения.

Таким образом, под регрессом мы, как и другие авторы, понимаем временную или окончательную утрату одних навыков с заменой их другими, более примитивными навыками. При этом формируется состояние, которое не является идентичным состоянием на более раннем этапе развития ребенка. Анализ наблюдений убеждал в том, что при этом процессе возникает состояние, мозаично изуродованное болезнью, которое нельзя приравнять к определенным, хотя и более ранним, физиологическим уровням нормально развивающегося организма. В этих состояниях отдельные формы его деятельности отдаленно напоминали таковую при более низком, менее зрелом уровне развития.

Рассмотренные феномены регресса специфичны для шизофрении, возникающей у детей преимущественно в возрасте до 3, реже до 5 лет. Это подтверждает, что регресс зависит не только от формы течения шизофрении, но и главным образом от уровня развития систем в период воздействия на них патогенных факторов, т. е. в формировании регрессивных проявлений большое место принадлежит именно возрастным факторам.

К симптомам регресса речи, моторики, поведенческих навыков у детей 3—5 лет впоследствии присоединялись черты задержки интеллектуального развития, формировался олигофреноподобный дефект. Поэтому прогностическое значение рассматриваемых симптомокомплексов велико. Чем менее выражены симптомы регресса, тем благоприятнее прогноз. После приступов со стертыми проявлениями регресса у детей в возрасте 3—5 лет в период ремиссии была возможна частичная компенсация состояния.

Кататоноподобные, кататонические, кататоно-гебефренные симптомокомплексы. Кататоноподобная природа адинамии и возбуждения у детей в возрасте до 1 года, как уже отмечено выше, остается недоказанной.

У больных шизофренией детей в возрасте 1—3 лет к кататоноподобным можно было отнести состояния бесцельного возбуждения и акинезии. Возбуждение выражалось в постоянном стремлении к ходьбе по кругу или маятникообразной ходьбе от препятствия к препятствию. Возбуждение было однообразно, не прерывалось часами, сопровождалось амбитендентностью и амбивалентностью, импульсивными поступками: смехом, слезами, агрессией, внезапным бегом в неопределенном направлении.

Дети не обращали внимания на окружающих, на зов не откликались, словно глухие. Иногда на обращенную к ним речь возникала реакция в виде движений глаз, поворота головы, первых шагов к зовущему, которые тут же прерывались, заменяясь противоположным движением или топтанием на одном месте.

Походка становилась необычной: движения выполнялись в неравномерном ритме, были то размашистыми, то ограниченного объема и протекали без содружественности. Бесполезные и непроизвольные движения неожиданно сочетались с целенаправленными. Несмотря на ходьбу часами, не возникало видимого утомления. Остановить детей было трудно. Если их пытались удерживать, они молча стремились освободиться. Сопротивление воздействию у них довольно быстро истощалось, но через некоторое время возобновлялось Предоставленные самим себе, дети вновь принимались за прерванную ходьбу. Выражение лица у них было отрешенное, периодически появлялись гримасы: дети кривили рот, вытягивали губы в хоботок, щурили и тут же широко раскрывали глаза, морщили лоб. Хотя дети не обращали внимания на окружающих, они никогда не натыкались на предметы, обегали персонал.

На этом этапе расстраивалась речь. Вначале дети по нескольку раз без естественного удовольствия повторяли одни и те же слова, темп и громкость речи становились неустойчивыми, интонации и ударения — необычными; затем дети замолкали. Но, оставшись одни, иногда проснувшись ночью, они могли правильно выразить свое желание, говорили сами с собой. В последующем течении болезни явления мутизма нарастали; несмотря на это, дети и в дальнейшем могли неожиданно ответить на шепотную речь или непрямое к ним обращение, выполнить инструкцию, адресованную другому ребенку.

Состояние возбуждения спонтанно перемежалось вялостью. Тогда дети стремились лечь, подолгу лежали в бездействии, забившись под стол, кровать или в тихий угол комнаты, иногда принимали вычурное положение. Как в период возбуждения, так и при вялости у детей этой группы не отмечалось мышечного напряжения «восковой гибкости», на что особенно важно обратить внимание. Мышечный тонус у них был изменчивым, преобладала гипотония; изредка на короткое время при обследовании улавливались скоропреходящая гипертония.

Сон расстраивался, дети просыпались ночью и подолгу лежали без сна. Одевать их, кормить, выводить на прогулку приходилось с принуждением. Стоило прекратить активное побуждение извне, как любая примитивная деятельность тут же прерывалась прыжками, ходьбой или состоянием бездействия.

У ряда детей 3—5-летнего возраста моторное возбуждение сочеталось с идеаторным. Структура моторного возбуждения при этом оставалась неизменной, речевое возбуждение периодически возникало в течение дня, и выражалось в речевом напоре. Речь состояла из потока не связанных смыслом слов и слогов, невнятных словосочетаний, обрывков воспоминаний, отрывочных фактов, эхолалии только кем-либо произнесенных фраз. Дети говорили безостановочно, иногда до изнеможения. Слова то произносили четко, то искажали их, вставляя ненужные буквы и слоги, пропуская необходимые звуки. Скандировали, не договаривая последние слоги или объединяя последние и первые слоги, рифмовали непонятные словосочетания. Речью дети в целях контакта не пользовались: не обращались с просьбами, не отвечали на вопросы.

Регрессивно-кататоноподобный симптомокомплекс расстройств определяли падением активности, появлением аффективной безучастности, регрессом поведения, моторики и речи, к которым позднее присоединялись состояния кататоноподобного возбуждения или пассивности (адинамия с вычурными позами). Появлялись амбивалентность в поступках, импульсивные действия. При неполном регрессе речи обнаруживались эхолалия, речь на шепотное обращение к ним, отставленные ответы-штампы.

К регрессивным движениям относились атетозоподобные движения в пальцах рук, прыжки на носках, вместо ходьбы — ползание и другие ранее преодоленные движения. Регрессивные движения повторялись много раз, часами изо дня в день. При их выполнении не наступало пресыщений, они возникали на «холодном», индифферентном аффективном фоне, были бесцельны. Естественно, что у детей 2—5 лет они были сложнее, чем сходные движения у детей более раннего возраста, и всегда несли на себе как отпечаток прежних форм движения, так и налет моторной ловкости, которая была достигнута к началу заболевания. Поэтому таким движениям всегда была свойственна индивидуальность.

У всех детей наряду с перечисленными состояниями кататоноподобного возбуждения при резком утяжелении состояния возникало хаотическое возбуждение с негативизмом и агрессией, аутоагрессией и импульсивностью. При этом больные активно сопротивлялись воздействию, были напряжены и злобны.

Кататонический симптомокомплекс с явлениями оцепенения, мышечным напряжением обнаружен у детей 3— 5 лет и старше. У них нарастала неподвижность, заторможенность. Одни в этом состоянии предпочитали сидеть согнувшись, опустив голову; другие — неестественно распрямившись, откинув голову назад, обратив немигающий взгляд вдаль. Иногда дети не поднимались с постели, в которой подолгу находились, в «эмбриональном» положении: голова приведена к груди, ноги согнуты в коленях, руки — в локтевых суставах, прижаты к груди и животу.

При попытке распрямить ребенка, уложить поудобнее у него возникало мышечное напряжение, наблюдалась поза по типу «воздушной подушки». При некотором облегчении состояния, когда ребенка удавалось поднять, он сопротивлялся в этом состоянии любому воздействию. Во всех мышечных группах при активном обследовании выступала гипертензия и даже отчетливая каталепсия, руки и голова оставались на некоторое время в приданном положении. Когда такого ребенка вели, сопротивление не истощалось, походка была шаркающая, он с трудом отрывал ноги от пола. Поза и во время ходьбы оставалась «застывшей», руки, согнутые в локтевых суставах, были прижаты к телу, шея и туловище неестественно распрямлены. Как только ребенка переставали вести, он останавливался и топтался на месте. Выражение лица было маскообразное, временами искажалось гримасами.

У этих детей отмечалась эхопраксия, иногда персеверация, когда они по многу раз повторяли одно и то же действие. Временами дети становились крайне подчиняемыми, сохраняли придаваемые им позы, так что даже окружающие их дети, замечая это явление, пытались с ними играть, как с «куклами», придавая определенное положение их рукам и голове. Изредка это состояние прерывалось импульсивным бегом и агрессией, направленной на первого встречного.

Ступорозные состояния все же были не так глубоки, периодами дети становились более податливыми, не сопротивлялись, если их вели в другую комнату, к столу, на прогулку.

Кататоно-гебефренный симптомокомплекс определяли моторное прерывистое возбуждение, повышенное настроение с чертами беспричинной веселости, дурашливостью, расторможением примитивных влечений. В поведении выступали элементы игры, однообразно повторяющейся в этот период. При этом иногда обнаруживались неглубокие проявления психического регресса, в виде утраты сложных поведенческих навыков.

Подобный комплекс симптомов отмечен у детей 5— 6 лет.

Для комплекса расстройств, которые определяли кататоноподобные состояния со сновидностью, были характерны нарушения сна, растерянность, сновидения устрашающего характера, отрывочные зрительные галлюцинации, кратковременные периоды зачарованности, когда дети в отрешении не узнавали окружающих, чему-то улыбались, что-то ловили в воздухе, иногда испытывали ощущение «полета». Эти расстройства быстро заменялись кататоноподобным возбуждением либо состояниями аспонтанности. Эти состояния возникали у детей не моложе 5 лет.

Депрессивно-субступорозный симптомокомплекс клинически будет охарактеризован в ходе описания аффективных расстройств, так как при нем они были основными.

Итак, для кататоноподобного и кататоноподобного в сочетании, с выраженными проявлениями регресса или полиморфных состояний с кататоноподобным возбуждением характерен не полный симптомокомплекс расстройств, свойственный кататоническому синдрому у больных зрелого возраста, страдающих шизофренией. Моторные возбуждения, как и состояния адинамии, протекали на фоне гипотонии или сменяющегося мышечного тонуса. При этом явления оцепенения, восковой гибкости отсутствовали, не было отчетливых персевераций и к тому же в ряде случаев наблюдался выраженный регресс моторики и речи.

Между тем кататоноподобный тип возбуждения, как и кататонический, характеризовался непроизвольностью своего появления, нецеленаправленным характером движений, их стереотипной повторяемостью. Возбуждение аутохтонно возникало, не могло быть прервано по воле ребенка и при речевом воздействии извне; обычно оно было прерывистым, затухало и возобновлялось без внешнего повода. Кататоноподобное возбуждение характеризовалось явлениями амбитендентности, импульсивностью, наличием стереотипии, манерностью поз и движений. Оно сопровождалось частичным или полным мутизмом.

При этом обнаруживалось непостоянство произношения одних и тех же звуков, неологизмы, контаминация, эхолалия, речь в ответ на шепот, фонографизм Трамера, негативистические противоположные ответы, отсутствие ответов и речевое возбуждение в форме речевого напора.

При кататоноподобных состояниях скованность отсутствовала, отмечались манерность осанки, движений, прерывистый меняющийся мышечный тонус, угловатость движений наряду с пластичностью и временами даже их грациозностью. Негативизм легко сменялся пассивной подчиняемостью. Несмотря на множество движений, которые больные в кататоноподобном состоянии совершали без всякой надобности, от них невозможно было добиться выполнения самых простых и нужных движений при побуждении извне. Амбитендентность в этих состояниях сводилась к быстрой смене двух противоположных движений или к незавершенности действия, обрыве его на полпути. Хотя большинство движений однообразно повторялось, отсутствовало сходство в движениях и истинная персеверация появлялась только у детей старше 5—6 лет. Эхопраксия также возникала в том же возрасте, что и персеверация. Эти особенности кататоноподобного двигательного возбуждения и адинамии, речевых расстройств у детей, больных шизофренией, и служили основанием для того, чтобы относить их к симптомокомплексу расстройств, близких к кататоническому, а из-за некоторого отличия мы считали возможным называть их кататоноподобными расстройствами. Подтверждением правильности нашего предположения служили данные об усложнении моторного и речевого возбуждения у одних и тех же больных с возрастом в повторных приступах болезни. Это и было показано в случаях, в которых во время первых приступов наблюдались кататоноподобные расстройства, а в дальнейшем, особенно после 5-летнего возраста, — приступы с кататоническими расстройствами, явлениями мышечного оцепенения, восковой гибкостью, персеверациями, положением по типу «воздушной подушки», эмбриональной позой. Возрастной особенностью кататонического симптомокомплекса была кратковременность состояний оцепенения (часы, редко отдельные дни), их меньшая глубина, большая выраженность пассивной подчиняемости.

Кататоноподобные, кататонические и кататоно-гебефренные симптомокомплексы обнаружены у 26 детей, больных непрерывной злокачественной шизофренией (61,9 % от всей группы больных непрерывной злокачественной шизофренией) и у 54 — с приступообразной, близкой к злокачественной шизофренией, т е в 42,5 % от всех случаев приступообразной, близкой к злокачественной шизофрении. Аффективно-кататоноподобные симптомокомплексы, кататоноподобные расстройства со сновидностью отмечены только у 19 (6,9 %) детей, больных приступообразной малопрогредиентной шизофренией. Таким образом, выявилась отчетливая взаимосвязь между типами течения шизофрении и сложными симптомокомплексами расстройств, их определявшими на разных этапах болезни.

Взаимосвязь структурных особенностей перечисленных симптомокомплексов с онтогенезом больного отчетливо выражена. У детей до 3-летнего возраста отмечены кататоноподобные симптомокомплексы в сочетании с симптомами регресса; кататонический симптомокомплекс обнаружен у детей старше 3 лет, кататоно-гебефренный — у детей старше 5 лет, аффективно-субступорозный симптомокомплекс в отдельности и в совокупности с симптомами сновидности — у детей старше 3 лет. Таким образом, наиболее универсальным комплексом расстройств у детей до 3-летнего возраста является кататоноподобный с чертами регресса.

Симптомы обманов восприятия. К галлюцинациям, как и в зрелом возрасте, относили мнимые восприятия, возникавшие без наличия внешнего объекта. У 11 детей в возрасте 1!/2—3 лет во всех случаях при наличии речи обнаружены зрительные и тактильные галлюцинации Они возникали в просоночном состоянии в ночное время или при засыпании, которое прерывалось безотчетной выраженной тревогой. В зависимости от типа галлюцинаций одни дети говорили, что их кусают насекомые, стряхивали что-то с себя, другие — утверждали, что видят перед собой того или то, чего не было на самом деле. «Тут муха», «бабочка», «автобус» и т. п. И днем эти дети становились тревожными, у них появлялся страх обычных предметов, посторонних людей, новой обстановки. Они не отпускали от себя мать, становились раздражительными, отказывались от игр, плохо ели.

Для подобных состояний характерны повторяемость, изо дня в день или через несколько дней, абсолютная идентичность жалоб, невозможность переубедить больных в чем-либо. Обманы восприятия напоминали его изменения в состояниях инфекционного делирия на высоте температуры, отмечаемые у детей многими авторами (Т. П. Симеон, М. М. Модель, Л. И. Гальперин, 1935; Г. Е. Сухарева, 1947; Н. Maudsley, 1871, и др.). По-видимому, и мы можем относить эти расстройства восприятия к иллюзорным, просоночным, гипногагическим зрительным и тактильным галлюцинациям.

У остальных 52 детей обманы восприятия обнаружены в возрасте 3—6 лет. В этой, более старшей возрастной группе, эти расстройства в основном возникали в просоночном состоянии, реже в дневное время, в состоянии выраженного страха, безотчетного ужаса, тревоги. Галлюцинации были просты по содержанию, эпизодичны, кратковременны, исчезали с уменьшением, тревоги, т. е. в основном были связаны с аффектом страха.

У детей этой группы обнаруживались не только зрительные и тактильные, как у младших больных, но и слуховые и выделяемые нами оральные галлюцинации (особая форма висцеральных галлюцинаций). При этом виде расстройств в период засыпания, в вечернее, дневное время или при пробуждении от сна ночью и днем дети (в 32 случаях) испытывали страх, в тревоге озирались по сторонам, вглядывались в пространство перед собой, в пределах кровати, реже в другие места помещения и «видели» простые образы. При этом дети уверяли: «Там волк. Он желтый». «На потолке блохи», «Там паук», «Морды, я их боюсь, я их вижу» и т. п. Или они говорили: «На кровати змей», «Кусают клопы» и т. п., в последних случаях ощущали, «чувствовали», постороннее присутствие.

У 4 детей зрительные галлюцинации возникали в дневное время, сопровождались страхом, выраженной тревогой. Они видели «страшного дядьку», «он серый». В ужасе застывали перед видениями, иногда пытались обходить эти места или просили родных «перенести через них». Боялись мест в помещении, где впервые у них возникли обманы чувств. И тогда же появлялись опасения в отношении собственного здоровья, гиперкинезы, состояния ажитированной тревоги с метанием и плачем.

Слуховые обманы нами обнаружены впервые у детей 3—4 лет. Они слышали «стук», «бой часов», «петушиный крик». У детей 5—6 лет слуховые обманы были уже более сложного содержания: «кто-то плачет», «говорят непонятное». Только 2 детей — 5 лет 2 мес и 5 лет 6 мес — смогли сказать, что они слышат «в ушах разговор». «Голос сказал: ты умрешь».

Только в нескольких наблюдениях в этом же возрасте у больных детей мы выявили слуховые обманы в дневное время. Дети были отгорожены от сверстников, окружающего мира, загружены, почти не разговаривали с персоналом, родными, находясь в стороне, подолгу прислушивались к чему-то, иногда односложно отвечали, жестикулировали, гримасничали. В этих случаях удавалось установить, что они слышали голос из стены. Содержание слуховых обманов дети в основном не передавали (кто-то говорит., он говорит… он ругается…).

У 3 детей наряду со зрительными были обнаружены тактильные галлюцинации, у 4 — только тактильные. Они были сложнее, чем похожие тактильные галлюцинации у детей предшествующей группы. Им было свойственно особое детское содержание. Дети утверждали: «На руках стекляшки», «мальчики в руках», «в пальце нитка».

У 7 детей выявлены видоизмененные висцеральные галлюцинации, которые мы называли оральными. Дети испытывали болезненные ощущения со стороны ротовой полости: «Во рту бумага и железки», «во рту жженая бумага», «волосы во рту». Были и собственно висцеральные галлюцинации: «В животе сидит человек, он пищит». Наконец, у 3 детей наряду со зрительными были обонятельные галлюцинации, они ощущали неприятный запах от пищи.

Галлюцинации всегда сопровождались тревожным аффектом, были эпизодичными и кратковременными, обычно возникали на протяжении 2—4 нед, реже дольше. Как только снималась тревога, улучшалось состояние, почти всегда исчезали галлюцинации. Только у 4 детей из 52 обманы наблюдались на протяжении 2—6 мес. Когда исчезали тревога, страх, галлюцинации прекращались; расспрос о пережитом всегда вызывал протест со стороны ребенка. При этом дети беспокоились, становились напряженными, у них появлялись вегетативные реакции. Психотерапевтические беседы не снимали тревоги, дети не разубеждались в пережитом, к нему не появлялось критического отношения. По-видимому, отсутствие «трактовки» переживаемого лишало ребенка возможности «как-то понять» болезненное состояние, поэтому и повторно возникающие обманы восприятия, как в первый раз, сопровождались страхом, были как бы спаяны с аффектом тревоги, ребенок не привыкал к ним, и вместе с тем страх переживал аутистически. Последнее характерно для галлюцинаций при шизофрении.

Просоночные зрительные галлюцинации трудно отграничить от устрашающих сновидений с визуализацией устрашающих образов. Вместе с тем убежденность детей в наличии пережитого, проекция вовне галлюцинаторного образа, точное определение его одним и тем же названием, клишеобразная повторяемость и сходство образов, ощущений в повторных, случаях давали основание предполагать у детей наличие истинных галлюцинаций.

В тех же случаях, когда они «видели» всякий раз разное, при повторных вопросах пополняли свой рассказ новыми деталями о «виденном», этот вид расстройств невозможно было относить к расстройствам восприятия, гипногагическим, просоночным, иллюзорным галлюцинациям, а следовало предполагать галлюцинации воображения Дюпре с визуализацией представляемого образа, или явления эйдетизма.

У 12 детей, больных приступообразной малопрогредиентной шизофренией, были обнаружены особые «видения» — обманы восприятия, близкие галлюцинациям воображения Дюпре. Подобный тип расстройств выявлен только у больных шизофренией детей старше 5 лет в периоде тревожного состояния «Видения» характеризовали непроизвольность появления представлений ранее виденных образов, с определенной локализацией этих виденных образов в «глазах», «перед глазами». «Видения» к тому же всегда были маленьких размеров и иногда напоминали «картинки в книге» или «мультфильмы». Образы в «видениях» сменяли друг друга, повторялись с новыми дополнениями в последующие дни. Дети не могли от них освободиться по желанию. Временами «обманы» возникали после мыслей об этих явлениях. Нередко произвольное и непроизвольное в появлении образных представлений не всегда отчетливо разграничивалось детьми. Расспрос об этих явлениях был обычно неприятен ребенку. Дети всегда осознавали нереальный характер подобных «видений».

Можно предположить, что в этих случаях возникали особые обманы восприятия, с одной стороны, близкие галлюцинациям воображения типа Дюпре, с другой — псевдогаллюцинациям. В последнем случае должно было бы присутствовать ощущение «сделанности», «влияния». У больных детей преддошкольного возраста нам не удалось наблюдать в структуре обманов восприятия этих качеств. В связи с тем что рассказ маленьких больных о переживаемых состояниях скуден и к тому же из-за аутистичности переживания неполный, характер описываемых расстройств остается недостаточно ясным. Можно предположить, что данное состояние может относиться и к кругу насильственных представлений с их визуализацией. Однако этому предположению несколько противоречит локализация видения во внешнем пространстве.

Частота рассмотренных галлюцинаций в разных симптомокомплексах при различных формах течения шизофрении у детей раннего дошкольного возраста следующая. Галлюцинации обнаружены в 47,6 % случаев непрерывной злокачественной шизофрении, в 23,8 % —приступообразной, близкой к злокачественной, в 9,7 %—приступообразной малопрогредиентной шизофрении. Обманы восприятия были просоночными либо возникали на высоте тревоги, выраженного страха в дневное время. Галлюцинации в картине. болезни сами по себе не являются признаками неблагоприятного прогноза. Однако сочетание их с кататоноподобными расстройствами, тем более регрессом, прогностически неблагоприятно. Последний тип расстройств обнаруживался только у больных непрерывной злокачественной и приступообразной, близкой к злокачественной шизофренией Тревога с галлюцинациями без регресса отражала остроту состояния. Приступы с этим симптомокомплексом расстройств характерны для малопрогредиентной шизофрении После них формировалась устойчивая ремиссия, в которой обнаруживались неглубокие изменения личности псевдопсихопатического круга.

В 5,8 % случаев приступообразной малопрогредиентной шизофрении обнаружены обманы восприятия, близкие галлюцинациям воображения Дюпре. Обманы восприятия встречались только при малопрогредиентной приступообразной шизофрении наряду с неврозоподо0-ными и аффективными расстройствами. Этот симптомокомплекс расстройств прогностически благоприятнее предшествующих симптомокомплексов с обманами восприятия.

Симптомы прообразов бреда. Симптомокомплекс расстройств с патологическими суждениями типа бредовых у больных шизофренией детей в возрасте до 5 лет не был обнаружен. Между тем у 5—7-летних больных были выявлены состояния, которые характеризовались аффектом тревоги, беспокойства, безотчетного страха, негативизма. На высоте этого состояния неожиданно появлялась недоброжелательность к родным. Чувство антипатии нередко было так сильно, что дети не оставались наедине с лицом, к которому она проявлялась. В присутствии этих лиц дети становились тревожными, суетливыми, стремились причинить вред: толкали, щипали, ударяли их. Неприязненное отношение иногда распространялось на другого члена семьи, которого дети также начинали чуждаться. Это отношение неприязненности не объяснялось вообще или объяснялось всякий раз по-разному: «Она чужая», «Он черный», «У него грязные глаза» и т. п. В этих случаях, по-видимому, формировалось скорее ощущение, которое не достигало в своем развитии уровня стойкого патологического суждения. Вместе с тем, оставаясь на уровне ощущения, оно приобретало такие же качества, как и патологическое суждение. Оно было беспричинным и не поддавалось коррекции извне, им определялось поведение ребенка. Таким образом формировался «бред» ощущения, в этом было его возрастное своеобразие.

У ряда больных возникало сходное отношение к пище. Дети испытывали страх, тревогу во время кормления. Они хотели есть и тут же отказывались от пищи. При этом они беспокоились, плакали, кричали, не поддавались уговорам. Причину их тревоги, отказа от пищи они объясняли разно: «пища плохая», «грязная», «до нее дотронулись руками» и т. п. Это состояние отличалось от навязчивых опасений заразиться, так как в последнем случае дети этого возраста осознавали неправильность своего отношения, боролись с ним. Это не было отказом по убеждению из-за сверхценного отношения к своей внешности со стремлением похудеть, как при синдроме анорексии. Наконец, это не было связано с потерей аппетита; наоборот, ребенок испытывал чувство голода и желание есть сохранялось. В этих случаях формировалось стойкое, некорригируемое отрицательное отношение к пище, которое сопровождалось тревогой, необъяснимым страхом съесть что-то плохое. При подобном отношении к пище не формировалось бреда «отравления», свойственного взрослым больным. В этих случаях, как при ощущении антипатии к некоторым лицам, возникало патологическое ощущение от возможности принятия пищи, отдаленно напоминавшее бред отравления. Это чувство было непонятно ребенку. Дети не могли объяснить его и не давали ему «трактовки». Таким образом, отношение к пище формировалось не на уровне суждений, а на уровне ощущений, было смутным и вместе с тем не корригировалось извне; им определялось поведение ребенка. Надо заметить, что со времени формирования чувства антипатии к родным или особого отношения к пище состояние детей несколько стабилизировалось. Тревога становилась менее выраженной.

При непрерывной злокачественной шизофрении (у 16 % детей) к перечисленным расстройствам вскоре присоединялись кататоноподобные симптомы, а затем формировалось конечное состояние.

При приступообразной малопрогредиентной шизофрении (у 10 % детей) состояние исчерпывалось аффектом тревоги и чувством антипатии. После выхода из приступа при малопрогредиентной шизофрении (у 5,7 % детей) на отдаленных этапах болезни в клинической картине наряду с нарушением поведения, неврозоподобными аффективными расстройствами появлялось чувство антипатии к одному из родителей. И в этих случаях удалось наблюдать, как формировалось похожее необъяснимое и не поддающееся разубеждению чувство недоброжелательности к отцу, матери или близкому родственнику. Для этого чувства были характерны перечисленные выше качества патологического ощущения. У б детей с вялотекущей шизофренией (17,1 %) на отдаленных этапах развития болезни выявлены бредоподобные фантазирования. При этом расстройстве патологические суждения возникали в круге фантазий. Дети были убеждены в своем особом назначении, называли себя главарями «хулиганских шаек» и т. it., вся их деятельность сводилась к патологическому фантазированию. У них возникало убеждение в реальности вымышленных фактов. Поведение подчинялось вымыслам. Временами фантазирование протекало с чертами насильственности. Перечисленные особенности такого фантазирования давали повод предполагать его близость к бреду, поэтому они и получили название «бредоподобных». Эти состояния возникали у детей старше, 5 лет.

У 20 детей с малопрогредиентной приступообразной шизофренией (13,3 %) формировались ложные суждения, тесно связанные с аффектом повышенного или сниженного настроения. Эти высказывания также обычно сочетались с фантазиями: «Я правитель ханства», «Я самый сильный». Идеи самоотрицания обычно высказывались в форме желаемого отрицания; полного убеждения в наличии отрицания у детей 4—6 лет не было отмечено. После приступов с этим симптомокомплексом расстройств устанавливалась ремиссия.

Симптомокомплекс расстройств, близкий к обсессивному. У 36 детей 1—2 лет и у 56 в возрасте 2—3 лет возникали безотчетный страх, опасения, боязнь и моторные расстройства.

Моторные расстройства в возрасте 1—3 лет представляли собой бесцельные движения, которые впервые возникали направленно, а затем утрачивали свое целевое назначение. Бесцельные движения возникали в дневное время, однообразно повторялись, усиливались при волнении, не зависели от изменения мышечного тонуса, чем отличались от хореиформных. У одного и того же ребенка могло быть несколько видов бесцельных движений, причем одни периодически заменялись другими. Бесцельные однообразные движения у детей до 3-летнего возраста легко становились стереотипными.

Помимо этого, отмечались гиперкинезы, тики и лишние движения, которые всегда были изменчивыми по форме и наблюдались наряду с целенаправленными действиями. Дети не могли спокойно стоять, сидеть, теребили на себе одежду, касались руками лица и т. п.

Гиперкинезы и тики обычно не замечались детьми. Однообразные бесцельные и лишние движения замечались, если на них останавливали внимание со стороны, и тогда на короткое время дети могли сдерживаться от их выполнения. Можно полагать, что у детей до 3 лет бесцельные повторяющиеся движения были близки навязчивым движениям, занимая как бы промежуточное положение между навязчивостями и гиперкинезами, так как первоначально они имели целенаправленное (корковое) происхождение, а затем нередко автоматизировались.

У детей в возрасте 1—2 лет в основном отмечался безотчетный страх. Он был беспочвенным, повторялся. Периодами страх сопровождался состояниями ажитации. В 2—3-летнем возрасте возникала предметная боязнь машин, улиц, посторонних лиц и т. п. Она появлялась при столкновении ребенка с устрашающей ситуацией, устрашающим объектом или при напоминании о нем. Как только источник патологического переживания исчезал из поля зрения ребенка, самочувствие его улучшалось. Из-за конкретного восприятия действительности ребенок, если он был в спокойном состоянии при расспросе о причине боязни, обычно полностью отрицал у себя наличие боязни. Чуждость, навязчивый характер боязни детьми данного возраста не определялись, в этом — возрастное своеобразие такого типа расстройств.

У 184 детей 3—5 лет были сходные с описанными ранее однообразные бесцельные движения, которые не всегда замечались ребенком и легко автоматизировались, а также наблюдались безотчетный страх, повторяющаяся боязнь и более сложные моторные и идеаторные расстройства, носившие характер навязчивых. Дети этого возраста уже н-ачинали ощущать бесцельный характер движений, тяготились ими. При расспросе говорили, что «не могут сдерживаться» от их выполнения.

Наряду с периодически возникающим безотчетным страхом у этих детей начинали формироваться истинные фобии. Тематика их нередко была необычной: фобии огня, облаков, тени, языка и т. п. Становились отчетливыми и опасения, которые касались прежде всего собственного благополучия. Дети опасались, что с ними случится Нечто плохое: «Мать не придет за ними в сад», «Их забудут», «Они заболеют» и т. п. У детей старше 3 лет возникали опасения и за жизнь своих близких вне непосредственной связи с опасностью, характеризовавшиеся чувством чуждости, стремлением избавиться от них. Дети уже по-другому формулировали их: «Я знаю, что не надо об этом думать, но ничего не могу с собой поделать».

У детей 3—6 лет возникал особый род идеаторных навязчивостей в форме навязчивых вопросов. В основе таких вопросов лежит физиологическое состояние в первом возрастном кризе, в котором ребенок и в норме при познании окружающего мира использовал опыт старших, в связи с чем задавал постоянно вопросы. Больные дети повторяли одни и те же вопросы много раз, не нуждались в ответах на них или требовали только определенного ответа. Значение таких вопросов в познании окружающего утрачивалось, они становились бесцельными. Дети осознавали их ненужность, но не справлялись с искушением, вновь и вновь задавали один и тот же ставший бесполезным вопрос.

Навязчивый характер приобретало и рифмование одних и тех же неологизмов: «модель — водель…», «рык, окына, камелета» и т. п., в основе которых также лежало возрастное словотворчество, но оно, как и вопросы, приобретало бесцельный, навязчивый характер.

У детей старше 3 лет возникали к тому же навязчивые влечения к произношению бранных слов, к совершению опасных действий: «Хочется попасть под машину, упасть в колодец, стать на карниз» и т. п. У некоторых детей тут же возникали контрастные влечения: страх смерти и стремление заглянуть в канализационный люк, куда можно упасть, и т. п. Появлялись также навязчивые агрессивные влечения: «кусать, бить, щипать» родных. Если дети осуществляли их, то потом испытывали двойственное чувство — раскаяние и удовольствие.

В этом возрасте возникало навязчивое мудрствование: «заумные» вопросы из области «астрономии», «о жизни и смерти», «философии». Повторяющиеся представления были чужды, тягостны для детей. У некоторых в этом состоянии наблюдались также тяготившие их повторяющиеся сновидения с одинаковым содержанием.

При появлении сознания ненужности навязчивых мыслей, движений, боязни возникали защитные ритуалы, с помощью которых дети старались избавиться от неприятных им движений и мыслей. Тогда одно ненужное движение заменялось другим ненужным движением или повторением слов, бормотанием или действиями. Когда же навязчивости овладевали больными, наступали состояния резкой тревоги, беспокойства, присоединялись вегетативные симптомы. У детей холодели руки и ноги, отмечалось покраснение, побледнение кожных покровов, появлялись потливость, «неприятные ощущения» в сердце, тошнота. Все это сопровождалось чувством безотчетного страха и ажитацией.

В вечерние часы у ряда детей навязчивости усиливались, поэтому они плохо засыпали. У некоторых из них возникали фобофобии, страх, что «страхи» будут мешать спать, поэтому дети отказывались ложиться в постель.

Таким образом, у детей с возрастом наблюдалась отчетливая трансформация расстройств, близких к обсессивным, в моторной и идеаторной сферах, которые приобретали обсессивный характер. Сами обсессивные расстройства постепенно усложнялись с возрастом детей, возникали разнообразные фобии, ритуальные проявления, полярные навязчивости, навязчивое мудрствование.

Описанный тип расстройств в сочетании с аффективными наблюдался кратковременно, на начальном этапе развития болезни у 52,3 % больных непрерывной злокачественной и у 39 % —приступообразной, близкой к злокачественной, шизофренией.

Собственно обсессивные. расстройства в сочетании с аффективными проявлениями и психопатическим поведением обнаружены у 63 % детей, больных малопрогредиентной приступообразной и у 100 % —непрерывной вялотекущей шизофренией.

У детей, больных непрерывной злокачественной и приступообразной, близкой к злокачественной, шизофренией, подобные расстройства были лишь в начале болезни, преимущественно исчерпываясь гиперкинезами, тиками, лишними движениями, состояниями безотчетного страха и опасениями; они не усложнялись, а сменялись аффективными, галлюцинаторными, кататоноподобными и кататоно-гебефренными расстройствами. При непрерывной вялотекущей шизофрении li приступообразной малопрогредиентной шизофрении расстройства неврозо-подобного типа отмечались на протяжении длительного периода в сочетании с аффективными расстройствами и псевдопсихопатическим поведением.

Аффективные синдромы, определяющиеся расстройствами настроения депрессивного и маниакального типа в обособленном виде ив сочетании с другими расстройствами. Вероятность аффективной природы состояний ночного плача и беспокойства, состояний моторного возбуждения на фоне повышенного настроения у детей в возрасте до 1 года уже обсуждалась выше.

У детей в возрасте 1—3 лет аффективные симптомокомплексы выявлены в следующих формах.

Адинамическая депрессия характеризуется монотонно безрадостным настроением, вялостью, медлительностью, снижением интереса к окружающему, однообразием поведения, бедной по содержанию игрой в стороне от всех. Депрессивная триада выражена довольно отчетливо. Безрадостное настроение отражается в картине поведения, сниженных интересах, отсутствии свойственной детям лабильности настроения. Жалоб в этом периоде дети не высказывают. У окружающих иногда появляется предположение о снижении интеллекта у этих больных, так как они словно бы утрачивают только недавно приобретенные знания, навыки, не используют их в играх, не накапливают новых знаний, не запоминают сказок, стихов, не осваивают новых игр, нуждаются в побуждении к деятельности. Моторная вялость выражена отчетливо, как и соматические изменения. Адинамия у детей временами сопровождается бессилием, тогда они подолгу находятся в однообразном положении, редко меняют позы.

Тревожная депрессия с ажитацией возможна уже и в этом раннем возрасте; она характеризуется тревожным настроением, общим беспокойством. В поведении усиливаются беспричинные реакции протеста, временами появляются истероформные реакции с резким негативизмом, капризностью, плачем. Периодически в течение дня возникают состояния острой тревожной ажитации, которые сопровождаются вазовегетативными расстройствами, потливостью, покраснением и побледнением кожных покровов, изменением аппетита, повышенной жаждой. Идеаторный компонент депрессивной триады в этих состояниях отражается в бездеятельности и непродуктивности. В основном выражено бесцельное двигательное беспокойство, заторможенность проявляется лишь временами. Полностью нарушается игра, дети ничем не могут заниматься.

У детей этой возрастной группы возможны также и состояния гипомании. Повышенное настроение с оттенком веселости сочетается с двигательной суетливостью. Целенаправленная деятельность не только не облегчается, а также расстраивается. Дети ни на чем не могут сосредоточиться, внимание становится поверхностным, они легко выходят из равновесия, раздражаются, ссорятся. Меняется и внешний облик ребенка: появляется блеск глаз, румянец на щеках, усиливаются мимические реакции и жестикуляция, нередко глаза открыты шире обычного. Голос становится громким. В речи заметны перескакивания с темы на тему, ускорение ее темпа. Нередко полностью расстраивается общение с окружающими. Дети перестают отвечать на вопросы, говорят только о своем, выкрикивают отдельные фразы, отрывки из песен, стихов, иногда непонятные слоги, отдельные, не связанные смыслом слова. Расстраивается засыпание, сон становится укороченным, дети перестают спать днем и вместе с тем не испытывают утомления. Аппетит повышается, иногда только избирательно.

У детей 3—6 лет также наблюдаются состояния адинамической, тревожной депрессии и гипомании. У больных этого возраста состояния адинамической депрессии похожи на уже описанные такие состояния у детей младшей возрастной группы (1—3 лет).

Для тревожной депрессии характерна большая выраженность тревоги, хотя, как и у младших детей, также возможна сменяемость тревожного состояния периодами вялости и адинамии. В состоянии тревоги возникают метание, плач, капризность, непонятные сменяющиеся желания. Особенно выражены вазовегетативные расстройства: потливость, гиперемия и побледнение кожи, меняющийся аппетит, рвота, тремор, общая «дрожь», как в ознобе. Все перечисленные явления тревожного состояния делали его похожим на диэнцефальные приступы. В ряде случаев тревожной депрессии особенно усиливались состояния протестности и негативизма, которые возникали аутохтонно и повторялись многократно в течение дня. Обычные уговоры не успокаивали ребенка, что сразу отличало эти состояния от детской капризности.

У больных этой старшей возрастной группы уже были возможны депрессии с идеями вины. Эти состояния наиболее приближались к депрессии эндогенного типа с классической депрессивной триадой. Настроение у детей было явно снижено. Они то монотонно ныли без слез, то неуемно плакали. Менялся облик ребенка, лицо приобретало страдальческое выражение. Беспокойство с бесцельной суетливостью сменялось малой подвижностью.

Временами при углублении адинамии менялась осанка, дети становились похожими на стариков, ходили, опустив голову, согнувшись, волоча ноги, не двигали руками. Говорили тихим голосом, от игр отказывались. Нарушался сон, снижался аппетит.

Для депрессии этого типа были типичны суточные колебания настроения. К вечеру, а иногда в середине дня, перед дневным сном, возникали моторное беспокойство, бесцельная ходьба. Дети устраивали возню, вмешивались в дела взрослых, портили игрушки, беспричинно смеялись. Продуктивность в эти часы оставалась сниженной, дети не могли слушать чтение, не сосредоточивались на предлагаемых играх.

Депрессивные состояния этого типа характеризовались и возможностью углубления собственно депрессивного состояния. У детей 4—6-летнего возраста появлялись мимолетные жалобы на неприятные или болевые ощущения в разных частях тела, преимущественно в конечностях. Иногда были мимолетные высказывания, в которых отражались переживания больными «скуки» и «тоски». У некоторых детей тогда же возникали явления депрессивной дереализации: «все как в тумане», «как во сне», «все вещи старые». В последнем случае изменялось не только восприятие реальности, четкости предметов окружающего мира, но и ощущение времени их использования, т. е. появлялись элементы, близкие проявлениям «уже виденного».

Иногда у детей в этих состояниях отмечались ощущение остановки времени, явления отчуждения сна. Некоторые дети начинали переживать свой «возраст», испытывали страх приближения старости, они тревожились, что прожили много лет. Иногда у них расстраивалось восприятие собственной личности с ощущением ее уменьшения: «Я становлюсь все меньше и меньше», а при дальнейшем углублении депрессии появлялись высказывания, близкие к идеям отрицания: «Он мертвый, его в милицию надо», «Пусть меня не будет, пусть разрежут ножиком пополам». В нигилистических или близких им высказываниях обычно отсутствовала полная убежденность собственного отрицания, нигилизм проявлялся скорее в форме желаемого, а не истинного ощущения отрицания себя.

Легко возникали состояния, близкие к меланхолическому раптусу, с вегетативными нарушениями.

У детей еще более старшего возраста, б—8 лет, обнаруживались депрессивные состояния с проявлениями чувственного бреда фантастического содержания. Дети при этом воспринимали себя и „окружающее в двух планах. Возникала иллюзия отрицательного двойника (отец родной и одновременно подставное лицо) и т. п. Чаще отрицательный двойник воспринимался в облике злого зверя. Нередко бывала смена положительного двойника отрицательным. Даже при незначительном изменении состояния патологические идеи тут же отступали. Эти расстройства обычно отмечались отрывочно и неравномерно у разных больных, что было связано не только с глубиной депрессивного состояния, но и с разной степенью психической зрелости детей. Заметное усложнение идеаторных расстройств наступало у больных детей старше 5—6 лет

Депрессивные состояния всегда сопровождались соматическими изменениями: дети худели, кожные покровы становились сухими, бледно-серой окраски, под глазами появлялись синяки, снижался аппетит. Язык обычно покрыт налетом, губы становятся запекшимися. Дети отказывались от пищи, у них наблюдались запоры.

Адинамический тип депрессии обнаружен у 11,4 % детей, больных непрерывной вялой шизофренией, и у 23 %—приступообразной рекуррентной шизофренией. Адинамическая депрессия у некоторых больных с чертами элективного мутизма, с возможностью смены адинамической депрессии, смешанными состояниями была выявлена у 20 % детей, больных шизофренией с вялым непрерывным течением и у 22 % —с приступообразной малопрогредиентной шизофренией.

Тревожная депрессия с ажитацией обнаружена у 29,3 % больных рекуррентной шизофренией.

Тревожная депрессия с чертами негативизма, дисфорическими проявлениями в сочетании с неврозоподобными расстройствами, влечениями, расстройствами поведения наблюдалась у 42,8 % больных вялопротекающей шизофренией и у 15 %—приступообразной малопрогредиентной шизофренией. При этом виде депрессии у детей, больных приступообразной малопрогредиентной шизофренией и вялой непрерывной шизофренией, выраженность аффекта тоски невелика — в основном обнаруживалось чувство тревоги и недовольства. В отличие от больных рекуррентной шизофренией недовольство в этих случаях направлено на окружающих, а не на себя. В поступках выступали проявления агрессии с садистскими влечениями. В игровой деятельности, фантазировании, влечениях находил отражение депрессивный фон настроения. Больные дети играли в похороны, рисовали кресты, могилы. Иногда у них возникали сновидения, в которых они переживали смерть. Наряду с этими расстройствами отмечались опасения детей за свое здоровье. Сочетание агрессивных тенденций в поведении с аффективной неустойчивостью, взрывчатостью, мрачностью, придавало депрессии дисфорический оттенок. Обычно утяжеление состояния вело к усилению навязчивых опасений, патологических фантазирования и влечений, а не углубления соответственно депрессивного аффекта.

Тревожная депрессия с деперсонализационными расстройствами выявлена у 6,1 % больных малопрогредиентной приступообразной шизофренией, депрессия с идеями вины — у 25,6 % больных рекуррентной шизофренией. — Очерченные гипоманиакальные состояния обнаружены у 15,3 % детей, больных рекуррентной шизофренией, смешанные состояния и состояния гипомании в сочетании с нарушениями поведения, неврозоподобными расстройствами— у 37,2 % детей, страдавших приступообразной малопрогредиентной шизофренией.

Состояния, близкие к депрессивно-субступорозным, выявлены у 4,7 % детей с малопрогредиентной приступообразной шизофренией и у 5,9 % детей с приступообразной, близкой к злокачественной, шизофренией.

Аффективные симптомокомплексы как начальные, вслед за которыми развивались регрессивно-кататоноподобные расстройства, установлены у 26,2 % детей, больных приступообразной, близкой к злокачественной, шизофренией. Депрессии в этих случаях атипичны.

Депрессия, как правило, сменялась гипоманией с дурашливым поведением. Гипоманию отличала неустойчивость настроения, что периодами напоминало состояния с лабильным аффектом. Для депрессий, в особенности для состояний гипомании, характерны нарушения коммуникативной функции речи, грубое расстройство поведения с оживлением патологических влечений. За этой стадией болезни в клинической картине приступа следовали кататоноподобные, кататонические расстройства, регресс поведенческих, моторных навыков и речи.

www.psychiatry.ru