Депрессивная Россия

К 2020 году депрессия возглавит список самых распространенных заболеваний, однако врачи общей практики часто не знают, как ее лечить, считает врач-психиатр Александра Бархатова.

17:13, 18.08.2016 // Росбалт, Москва

В России, кроме самих психиатров, диагноз «депрессия», кажется, никто не воспринимает всерьез — даже врачи. «Росбалт» поговорил с доктором медицинских наук, ведущим научным сотрудником отдела по изучению эндогенных психических расстройств и аффективных состояний Федерального государственного бюджетного научного центра «Научный центр психического здоровья», врачом-психиатром высшей категории Александрой Бархатовой о том, как лечат и не лечат депрессию в нашей стране.

— По оценкам ВОЗ, во всем мире от депрессии страдает 350 миллионов человек. Эта цифра растет? Можно ли назвать депрессию в некотором смысле эпидемией?

— Заболеваемость депрессией, действительно, растет в геометрической прогрессии. Говорить об эпидемии, конечно, нельзя: все-таки, депрессия — не вирусное заболевание. Хотя, что касается скорости и масштабов распространения, это, безусловно, так. По данным ВОЗ, к 2020 году депрессия станет первой в списке наиболее распространенных заболеваний, обогнав даже сердечно-сосудистые и онкологические.

По данным ряда международных исследований, заболеваемость депрессией в общей популяции стабильно составляет 5-10%, а по европейской статистике — до 25%, если учитывать смежные невротические и психогенные состояния, которые также сопровождаются депрессивным фоном.

Правда, статистика больше отражает данные европейские, американские. Учет ситуации с депрессией, скажем, в странах Африки, несостоятелен.

— В каких странах люди наиболее подвержены такого рода психическим расстройствам, и почему? Насколько влияет социально-экономический климат в стране?

— Возникает депрессия по ряду причин, в том числе, социально-экономических. По статистике, наибольшая частота депрессии отмечается в странах Прибалтики — Латвия, Литва, и, как ни странно, в странах с высокоразвитой социально-экономической структурой, например, Корея, Япония. Наша страна тоже далеко не на последнем месте.

— Можно ли говорить о том, что чем лучше живут люди, тем больше они подвержены депрессии?

— Прежде всего заболеванию подвержены жители мегаполисов. В населенных пунктах поменьше, с несколько другим укладом, частота возникновения депрессий существенно ниже. В городах люди больше подвержены стрессам: у нас больше проблем, больше поводов для сомнений в своей состоятельности. Отсюда и возникают депрессивные реакции, затяжные депрессивные состояния. Кроме того, нужно помнить, что депрессия является основной причиной суицидального поведения. Чаще всего статистика больших городов указывает на тяжесть депрессивных состояний, заканчивающихся летальным исходом.

— А может ли, скажем, недосып быть причиной депрессии? И сколько нужно спать, чтобы ее избежать?

— Для каждого человека количество сна для комфортного существования очень индивидуально. Для одного достаточно 4-5 часов, а другому просто необходимо 10 часов. Но банальный недосып скорее приводит к синдрому хронической усталости, который, в свою очередь, может внести свой вклад в копилочку в пользу депрессии. Но это не является основным параметром.

— Как организована система помощи при депрессии у нас и на Западе?

— Что касается западной и американской системы психиатрической помощи, там основной акцент делается на амбулаторное звено. То есть врачи общей практики, семейные врачи хорошо осведомлены о признаках депрессии, ее симптомах, и очень часто готовы адресно оказать помощь. Кроме того, отношение к самому факту психического расстройства там несколько иное, чем в нашей стране. Поэтому депрессия они воспринимают как обычный диагноз, с которым нужно обращаться к специалисту. И, в общем, частота обращаемости там существенно выше.

Наши врачи общей практики, к которым идут большинство пациентов, страдающих депрессией, не знают, что это такое, никогда этим не занимались, и порой ищут причину плохого самочувствия не там, где ее нужно искать.

Кроме того, стигматизация нашего общества в отношении психических заболеваний приводит к тому, что даже установленный диагноз «депрессия» не приводит пациента к специалисту. Они стараются находить другие пути избавления от этой проблемы. Во многом это связано с опасениями в том, что после такого визита пациента сразу ограничат в правах.

— На самом же деле никаких ограничений обращение к специалисту за собой не несет, правильно я понимаю?

— Безусловно. Есть ряд тяжелых психических заболеваний, при которых законом накладываются определенные ограничения, но депрессия к таковым не относится.

— Известят ли работодателя о том, что его сотрудник посещает психиатра?

— Если речь не идет о какой-то закрытой сфере (чаще всего это военные организации), исключающей любые формы проявления психических расстройств, это абсолютно не касается работодателя.

— Многие путают дурное настроение и банальную лень с депрессией. В чем различия?

— В любом случае решать должен специалист. Мы уже проговорили, что депрессия имеет самые разные формы и проявления, так что для обращения к врачу важна скорее длительность. Если человек испытывает тоску, тревогу, ощущение собственной несостоятельности, потерю интереса на протяжении от двух недель и более — это повод для обращения. Если все проявления длятся два дня и проходят после отдыха, то, безусловно, ни о какой депрессии речи не идет.

— Куда обращаться, если кажется, что что-то не так? Каковы особенности работы государственных и частных клиник?

— Частные психологи психотерапевты, психиатры оказывают анонимную помощь. Но здесь возникает вопрос квалификации. Мы не можем быть уверены, что тот диплом, который висит на стенке, действительно является подтверждением профессиональных навыков. Обращаясь в частную клинику, мы рискуем получить неадекватную помощь, которая в лучшем случае будет неэффективной. Я бы все же ратовала за государственную систему, где сегодня также можно получить помощь абсолютно анонимно.

— Как часто к вам приходят пациенты от частников?

— Это распространенная практика, к сожалению. Часто, отдав немалые деньги, потратив уйму времени, пациенты теряют надежду и идут в государственную систему. Это рутинная практика. Поэтому я бы сильно насторожено подходила к выбору специалиста в частной клинике.

— Анонимность в государственной системе — услуга платная? И вообще, каждый ли может себе позволить лечить депрессию?

— Если речь о бюджетном учреждении, то самостоятельное обращение к специалисту платное. Но это на три порядка дешевле, чем в любой частной клинике. Если же пациент приходит по направлению от врача, помощь ему оказывается бесплатно. Например, в нашем центре 60% пациентов идут по направлениям, а остальные 40% — за деньги.

— Легко ли получить это направление, скажем, у терапевта? Насколько серьезно врачи в поликлиниках относятся к таким обращениям?

— Мы уже затронули немного этот вопрос. К сожалению, терапевты в нашей стране не имеют достаточного образования. Если терапевт знает, что перечисленные симптомы могут быть следствием депрессии, как правило, никаких проблем с направлением не возникает. Кроме того, можно обратиться к неврологу, психотерапевту.

— Кто вообще должен лечить депрессию: психиатры или психологи?

Депрессия депрессии рознь. Заболевание может быть вызвано разными причинами. Если причина во вне — конфликт на работе, семейная ссора, — тогда обращение к квалифицированному психологу вполне может исправить ситуацию. Это называется «реактивная» депрессия. Вмешательство психиатра зачастую здесь не требуется.

Есть ряд других депрессий, которые сопровождаются высокой степенью нарастания глубины состояния, выраженными симптомами. Такие депрессии нуждаются в коррекции как со стороны психиатра, так и со стороны психолога, чтобы вывести пациента из тяжелого состояния.

— Как выбрать специалиста, который реально поможет?

Если отбросить образование, квалификацию, можно сказать, что здесь все определяется возможностью комфортного взаимодействия врач-пациент. Приходя к врачу, пациент видит, насколько тот в нем заинтересован, как долго ведет с ним беседу, на какие темы, возникает ли эмпатия. Если врач формален, после двухминутной беседы ставит диагноз «депрессия» и назначает антидепресанты, можно усомнится в его квалификации.

— Кстати, насчет антидепрессантов. На западе они очень популярны, и есть практически в каждой аптечке. Однако у нас, насколько я знаю, к ним относятся весьма осторожно.

— Действительно, на западе к антидепрессантам иное отношение, и достать их можно без рецепта — назначив самому себе.

У нас много мифов о психиатрии в целом, и о препаратах в частности. Антидепрессанты, безусловно, важны, нужны и полезны, но для этого депрессия должна быть правильно диагностирована. Препараты имеют достаточно широкий спектр, назначаться они должны строго по показаниям. Они не вызывают зависимости — вопреки бытующему мнению, и в большинстве случаев именно они становятся ключевым моментом в лечении депрессии.

Но поскольку наше население склонно к самолечению, я против безрецептурного отпуска. Отнеся переутомление на счет депрессии можно навредить себе, принимая антидепрессанты.

— Каким может быть вред от приема антидепрессантов без назначения?

— Таким же, как от приема любых других рецептурных препаратов, например, антибиотиков, без показаний. Возникает загруженность, рассеянность, тошнота, и кроме этих проявлений никакого эффекта нет.

— Проходит ли депрессия сама? И что будет, если ее не лечить?

Проходит — в тех случаях, когда она была вызвана внешними факторами. Но процент этих случаев не так велик. И, в любом случае, нужна здесь терапия или нет, должен решать врач.

Если пустить заболевание на самотек, это приведет к нарастанию глубины депрессии, ухудшению самочувствия, потере контактов, снижению трудоспособности. В случае с депрессией можно говорить о радикальном изменении качества жизни, которое будет влиять на все сферы. Так или иначе, эти проявления все равно приведут вас к специалисту.

— Заболеваемость депрессией растет, и наша страна занимает далеко не последнее место по этому показателю. Как нам выстроить систему помощи? Как воспитать культуру?

— Нужно заниматься образованием врачей, просвещением населения, начиная со школьной скамьи. Службы, в том числе те, которые оказывают амбулаторную помощь анонимно, должны стать более доступны. В этом случае обращения к специалистам приобретут характер рутинной практики, и, возможно, нам удастся несколько притормозить рост депрессии в популяции.

А что насчет профилактики? Есть ли какие-то «прививки» против этого недуга?

Конечно. Заниматься спортом, не пить алкоголь, больше гулять.

m.rosbalt.ru

В Минздраве предрекли рост распространенности депрессии

К 2020 году депрессия может стать самой распространенной психической болезнью, сообщает «Интерфакс» со ссылкой на главного внештатного психиатра Минздрава, гендиректора НМИЦ психиатрии и наркологии имени Сербского Зураба Кекелидзе.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), еще 15 лет назад депрессивное расстройство было на пятом месте по распространенности среди психических заболеваний. По словам Кекелидзе, ранее медики прогнозировали, что к 2020 году депрессия займет второе место в этом рейтинге. «К сожалению, похоже, она выйдет на первое», — сказал он.

Материалы по теме

Родила — убила

Психиатр отметил, что причина растущей популярности депрессии — увеличение продолжительности жизни. В частности, она часто возникает на фоне хронических заболеваний у людей пожилого и старческого возраста. Кекелидзе добавил, что число зарегистрированных случаев депрессивных расстройств среди молодежи остается на прежнем уровне. «Хотя самосознание и осознание психических процессов в организме, безусловно, выросло», — заключил врач.

В конце мая «Известия» писали, что, по данным аналитического агентства DSM Group, за первые четыре месяца этого года объемы продаж антидепрессантов и успокоительных выросли на 25 процентов и 11,1 процента соответственно относительно аналогичного периода прошлого года. По мнению психиатров, это может быть связано с ростом уровня тревожности и агрессии в обществе.

В сентябре министр здравоохранения Вероника Скворцова говорила, что продолжительность жизни в России достигла 72,5 лет. Так, мужчины стали жить на год дольше — до 67,5 лет, а женщины — до 77,4 года.

m.lenta.ru

Как лечат депрессию в России и других странах мира

Но проблемы нашей страны не уникальны. От психического расстройства может страдать любой человек, вне зависимости от того, где он родился и вырос. Важно то, какую поддержку он получит для борьбы с заболеванием. Вот несколько фактов о том, как лечат депрессию, панические атаки и неврозы в разных странах:

Люксембург

Согласно Business Insider, Люксембург имеет самую лучшую систему здравоохранения во всем мире, а средняя продолжительность жизни в этой стране составляет 82 года. По части психического здоровья Люксембург фокусируется на «Позитивном образовании», которое учит подростков выделять свои уникальные и сильные стороны. В отличие от традиционных методов, когда ученики должны соответствовать определенным нормам, это эффективно предотвращает психические заболевания и делает граждан продуктивнее.

Канаду часто упоминают в разговоре о хороших системах здравоохранения, но по части ментальных заболеваний работы еще много. 1 из 5 канадцев имеет психическое расстройство, но только 60% обращаются за помощью к специалистам, потому что боятся быть осужденными. В Канаде легко получить рецепт на препараты, но очереди на психотерапию бесконечны, и после приема 35% канадцев считают, что не получили того лечения, в котором нуждались.

Более 100 миллионов китайцев живут с психическими заболеваниями. Страна изо всех сил пытается сделать лечение эффективным и доступным. За помощью обращается всего 6% психически больных людей. Многие не получают надлежащую помощь из-за нелицензированных психологов и практики принудительного обследования.

Организация Human Rights Watch называет это абсолютным нарушением медицинской этики. В мае 2013 года был принят первый закон о психическом здоровье в Китае. Этот законопроект содержит 7 глав и 85 статей о том, как должны быть защищены люди с расстройствами.

В Аргентине посещение психолога — обычное явление, в отличие от других стран, где психическое здоровье и заболевания — табу. В Буэнос-Айресе на душу населения приходится самое большое количество психологов в мире, но наблюдается заметная доля нарушений прав человека. Некоторые учреждения заставляют пациентов жить в антисанитарных и небезопасных условиях и не обеспечивают надлежащую психиатрическую помощь.

Система здравоохранения Германии — одна из ведущих по части лечения психических заболеваний. С 1970-х годов страна предоставляет больным гражданам финансовую поддержку, доступ к медицинским услугам, помощь в поиске работы и проводит кампании по повышению осведомленности.
Для борьбы с заболеваниями беженцев в Германии даже создали специальную программу, которая поможет им стать консультантами-психотерапевтами, которые, в свою очередь, смогут оказывать помощь новым прибывшим.

В Австралии статистика смертности наполовину состоит из больных с расстройствами. Это напоминание о том, что психическое здоровье важно так же, как и физическое. В целях сокращения смертности правительство утвердило новую программу психиатрической помощи онлайн, которая предоставляет гражданам терапию и психотерапевтические инструменты по требованию.

В марте 2016 организация Human Rights Watch опубликовала доклад под названием «Жизнь в аду» — подробное описание ужасных антисанитарных условий, в которых находятся психически больные индонезийцы.

Люди с расстройствами в Индонезии помещаются в камеры и клетки, как животные. Семьям иногда приходится скрывать душевнобольного родственника, чтобы избежать подобной «помощи», а защитники прав в Индонезии давно и безуспешно борются за то, чтобы были приняты адекватные законы.

Южная Африка

В Южной Африке настоящий кризис в области психического здоровья, потому что в стране недостаточно специалистов и средств для поддержки больных. Кроме того, исследования показывают, что со своими проблемами южноафриканцы обращаются к целителям.

Норвегия — одна из ведущих стран в области комплексной помощи, которая предоставляет достаточно стационарных и амбулаторных ресурсов, в том числе и психиатрические клиники с отделениями неотложной помощи. Также с 2017 года у них реализована программа «Бесплатное лечение без лекарств» для людей, которые не хотят принимать серьезные препараты или хотят уменьшить дозировки.

Сейчас в России множество антикризисных центров, которые предоставляют бесплатную психологическую помощь по телефону, лично или даже онлайн.

Обратиться к ним можно по самым разным вопросам: от сложностей в учебе и чувства одиночества при переезде до серьезных психических расстройств.

Служба неотложной психологической помощи предоставляется по телефону 051 (с мобильного 8-495-051).

heroine.ru

Россия в депрессии

Одна десятая населения страны страдает этим недугом

У каждого десятого россиянина депрессия. При этом большинство болезнью ее не считают, а врачи диагностируют редко. Сколько из-за этого теряет российская экономика, никто не знает, а мировой душевное нездоровье граждан обходится в $1 трлн ежегодно.

«Впервые я пришла к психиатру, когда уволилась из «Денег» три года назад,— рассказывает бывший корреспондент журнала Анастасия Каримова.— Я была в творческом и личном тупике, душеспасительные разговоры с психотерапевтом мне уже не помогали: я не могла выйти на улицу, приготовить себе поесть, сделать что-то элементарное по дому».

У Анастасии — клиническая депрессия; проблемы, связанные с ней, проявились в подростковом возрасте. Последние десять лет бывшая коллега ходила по психологам. «К сожалению, многие психологи склонны отрицать биологическую составляющую проблемы, списывая все физические проявления недуга на психосоматику»,— говорит она.

О лечении депрессии Анастасия начала писать у себя в Facebook и, что вполне ожидаемо, стала получать комментарии в духе «Да какая у тебя депрессия», «Иди поработай лучше», «Выпей с друзьями», «Найди мужика». «Россия — страна советов, тут отрицают СПИД, что уж говорить про депрессию. К сожалению, все эти советы из серии «займись йогой»— как прикладывание подорожника при раке»,— констатирует она.

У нас депрессия

«Крик» Эдварда Мунка: картина, ставшая символом депрессивного состояния, была создана страдающим душевным расстройством художником

«Эпидемия депрессии» — так часто описывают СМИ положение дел с этим недугом в мире XXI века (и Россия не исключение). С 1980-х годов число выявленных с этим недугом людей по всей планете действительно сильно растет.

По консервативной оценке ВОЗ, учитывающей только тяжелые формы заболевания, сегодня в разных странах мира депрессия наблюдается у 3-7% жителей — это около 350 млн человек.

«В России депрессия выявляется у 5,5% населения, — говорит гендиректор Центра имени Сербского Зураб Кекелидзе, отвечающий за предоставление ВОЗ таких данных о РФ. — Это около 8 млн. жителей страны». Но примерно столько же, по предположению психиатров, с которым поговорили «Деньги», не попадает в поле зрения врачей. Такая же картина, по словам Кекелидзе, наблюдается «практически во всех странах». То есть в России речь может идти об 11% граждан, больных депрессией (это без учета людей с депрессивными настроениями).

Есть мировая статистика, собранная Международным консорциумом психиатрической эпидемиологии (ICPE) в 18 странах, показывающая, что в разные моменты жизни депрессией страдает 8-12% населения. Больше всего в США — 16%. «В России масштаб распространения депрессии, думаю, в принципе такой же, как и в других странах»,— считает доктор медицинских наук Галина Мазо, руководитель отделения эндокринологической психиатрии петербургского НИПНИ им. В. М. Бехтерева. Недуг проявляется, как правило, с 14-15 лет, и если не учитывать детей и подростков до этого возраста, то, по самым грубым выкладкам, у нас в стране живет с депрессией (в строго медицинском смысле слова) примерно 9-14 млн человек.

«Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?» Поля Гогена: по мнению психиатров, ключевым фактором, причиной депрессии является неопределенность

Почему число страдающих этим заболеванием во всем мире растет, никто точно не знает. Есть гипотезы, что это связано с изменениями в образе жизни человека за последний век. Поменялось и вправду все: физическая активность, питание, режим работы и время сна. Но это имеет косвенное отношение к природе депрессии в ее современном понимании. Стремительный рост выявляемости недуга, предполагает Мазо, в первую очередь связан с тем, что его стали лучше диагностировать. «Почему еще в 1980-х были сделаны прогнозы, что к 2020 году депрессия выйдет на второе место среди причин нетрудоспособности? — объясняет она.— Потому что увеличилось число регистраций депрессий у лиц молодого возраста, с одной стороны, с другой — увеличилась продолжительность жизни, в том числе людей с тяжелыми соматическими заболеваниями, у которых риск развития депрессии существенно выше, чем в общей популяции».

Но мы не лечимся

«Меланхолия» Альбрехта Дюрера: одна из самых известных гравюр; по мнению некоторых искусствоведов, это попытка художника избавиться от тяжелого душевного состояния

Фото: Государственный Эрмитаж

Депрессия у нас в стране сродни политике и футболу: многие считают, что в ней разбираются и могут давать советы. «Были проведены исследования, показывающие, что примерно у 80% людей проявлялись симптомы, похожие на депрессивные,— отмечает Галина Мазо.— Так формируется мнение, что депрессия — это нормально, это состояние, которое у всех бывает».

В России, согласно данным ВОЗ, предоставленным Минздравом, редко обращаются к профильным врачам с душевными недугами, к которым относят и депрессию. На 100 тыс. населения за амбулаторной психиатрической помощью в 2014 году в госмедучреждения обратились 287 раз, тогда как в развитых странах это происходит намного чаще: в США — 739 раз, в Британии — 3,33 тыс. раз, в Японии — 25,2 тыс. раз. И не потому, что люди в РФ душевно здоровее,— просто осведомлены похуже.

Занимается «лечением» депрессий у нас широкий круг специалистов: от магов-целителей, духовных наставников, святых отцов до психологов, врачей общей практики и невропатологов. «Есть данные, что к врачу у нас обращается 50% пациентов с депрессивными состояниями,— говорит Галина Мазо.— Из них только половина, то есть 25%, получает адресную помощь врача-психиатра или психотерапевта. Следовательно, 75% людей с депрессивными состояниями остаются фактически без лечения и не получают необходимую помощь».

«Демон сидящий» Михаила Врубеля: всю жизнь страдавший психическим расстройством художник одну из самых известных своих картин создал в период острого душевного кризиса, вызванного несчастной любовью

Фото: Государственная Третьяковская галерея

Диагностировать депрессии, подчеркивает в разговоре с «Деньгами» Зураб Кекелидзе, может только врач-психиатр или врач-психотерапевт.

Вернемся к Анастасии Каримовой: ее первое знакомство с психиатром, в частной клинике, назвать удачным, впрочем, нельзя. «Выбрала его без всяких рекомендаций, наобум. Он послушал меня пять минут, сказал, что у меня биполярное расстройство, и выписал конскую дозу прозака»,— вспоминает она. Этому рецепту Анастасия решила не следовать и нашла по рекомендации великолепного, по ее словам, врача в Московском НИИ психиатрии. «Очень внимательная и чуткая женщина. Первый прием длился полтора часа, она задавала много вопросов про мои привычки, поведение, режим питания и сна. Разработала мне схему лечения, которой я следую до сих пор, если депрессия возвращается»,— объясняет Анастасия.

«Одиночество» Виктора Борисова-Мусатова: тяжелая травма, полученная в детстве, отразилась на мировосприятии художника

Фото: Серпуховской историко-художественный музей

Еще в 2000 году ВОЗ начала составлять Атлас по психическому здоровью в странах—членах организации. Согласно последней, вышедшей в 2014 году, версии (а ВОЗ пользуется только официальными данными), правительственные расходы на психическое здоровье на душу населения в России составляли $10,23 (в США — $272,8, в Великобритании — $277,7, в Израиле — $100). В нашей стране 224 психиатрические клиники (против 648 в США). Психиатров у нас в принципе достаточно: 11 врачей на 100 тыс. населения (в США, например, их 12,4, в Великобритании — 14,6, в Израиле — 11,4). А вот психотерапевтов не хватает. У нас большая часть сотрудников, работающих в системе психиатрической помощи,— это санитары (33 чел. на 100 тыс. жителей), тогда как в США их всего 4,2 человека. Помощью там занимаются в основном социальные работники (60 человек на 100 тыс.) и психологи/психотерапевты (30 чел).

Потому что боимся психиатров

Полотна Франсиско Гойи: болезнь, преследовавшая художника всю жизнь, выразилась в образах и сюжетах, вызывающих у зрителя чувство тревоги

Фото: Museo Nacional del Prado

«У меня были обычные для людей страхи перед психиатрией: что я стану овощем на таблетках, что разовьется зависимость от препаратов, что будут сильные побочные эффекты,— рассказывает Анастасия Каримова.— Побочные эффекты действительно были, но они, конечно, не сравнятся с тем кошмаром, который я испытывала на пике депрессии. Остальные опасения и вовсе оказались напрасными».

Многие пациенты с депрессией обращаются к врачам общей практики, терапевтам, которые могут этот недуг и не распознать. «Это понятно, потому что депрессия не только (и не всегда) плохое настроение, это еще и множество различных соматических симптомов,— объясняет Галина Мазо.— Если у человека болит спина, он пойдет к остеопату или терапевту».

Или, приводят пример врачи-психиатры, у пациента депрессия, а он жалуется на затруднение дыхания либо начинает, например, хромать. Это и начинают лечить — такое лечение может длиться годами.

Против обращения к врачам нередко и люди старшего поколения, для которых депрессия — это лень, тунеядство. Человеку с депрессией иногда говорят: “Cоберись, где твоя сила воли?”. А на самом деле в депрессии силы воли не бывает, замечают психиатры. Вот когда вы вернетесь в нормальное состояние, вернется и сила воли. Советы «как вернуть здоровье» часто раздают близкие родственники, которые полагают, что лучше врачей разбираются в психике человека,— отмечает Кекелидзе.— К сожалению, родственники не знают, что своими требованиями «напрячь силу воли» они лишь усугубляют состояние пациента».

Еще одна глубинная причина — стигматизация людей с психическими расстройствами. «У нас говорят обо всех заболеваниях, кроме двух категорий,— психиатрических (кажется, что это конец карьеры, социального функционирования) и онкологических (считая, что это конец жизни),— отмечает Галина Мазо.— Я думаю, что из-за стигмы пациенты чаще всего не идут к врачам». Кроме того, депрессия из всех психиатрических диагнозов «больше всего психологизируется, и часть людей просто не считает, что с этим надо обращаться к врачам».

В России нет социальной рекламы, образовательных программ, объясняющих пациентам и родственникам, что делать при депрессии, куда обращаться.

«Любительница абсента» Пабло Пикассо: алкоголизм как следствие попытки избавиться от тревожности был весьма распространен в богемной среде

Анастасия Каримова с осени 2016 года учится и работает в США, и зимой у нее случилось обострение депрессии. В ту пору ей приходилось общаться с огромным количеством людей: профессура, студенты в ее учебных заведениях (школа Флетчера и школа Кеннеди в Гарварде), работодатели. «Мне страшно было всем этим людям рассказывать о том, что со мной происходит, я тянула с объяснениями до последнего,— говорит она.— И совершенно напрасно. Все, кому я в конце концов рассказала о своих проблемах, спровоцировавших сложности с учебой, рады были мне помочь: преподаватели нанимали мне персональных ассистентов для выполнения домашних заданий, сокурсники готовы были проверить мои эссе, в деканате предложили схему снижения академической нагрузки и пообещали не лишать стипендии из-за задолженностей по некоторым предметам. В России сложно представить себе такую академическую культуру».

Не хотим признавать болезнь

«Без надежды» Фриды Кало: полученные в юности тяжелые травмы и последующие физические и душевные страдания для художницы стали мотивами ее творчества

Фото: Dolores Olmedo Collection

В 2015 году на тульской фабрике Unilever, выпускающей продукты быстрого приготовления, молодая сотрудница упала в обморок. Было с чего: при росте 175 см девушка весила менее 35 кг! В результате похудения она потеряла половину веса. О причинах происшедшего можно было только гадать. Все попытки коллег, включая руководство фабрики, узнать у нее, что происходит, терпели неудачу. Девушка окончательно замкнулась: молча приходила, работала и уходила, а в перерывах истязала себя в гардеробе (в частности, нанося увечья хлыстом).

На скорой сотрудницу увезли в больницу. «Врачи думали, что все дело в физических проблемах с низким весом. У меня были догадки, что у нее проблемы ментальные, но я не вправе это ни с кем, включая врачей, обсуждать»,— говорит советник по вопросам здравоохранения Unilever в России Евгения Экгардт.

Из больницы девушка вышла в том же подавленном состоянии. Но заведующей медпунктом предприятия удалось уговорить ее поехать вместе к психотерапевту. «И девчонку вытащили. Сейчас она такая же, как была, веселая. Еще бы пару лет, и умерла бы, ходя по эндокринологам. Важно, что на производстве оказался специалист, который понял проблему»,— подчеркивает Экгардт.

У девушки, как выяснилось, была депрессия — следствие психологической травмы в личной жизни. Пережитый стресс, который в принципе полезен для организма, оказался для нее слишком сильным и разрушительным. «Она обратилась в некую внеконфессиональную группу, истово молилась, истязала себя»,— вспоминает Экгардт.

Девушке, можно сказать, повезло.

Британская Unilever еще в 2012 году организовала у себя круглосуточную службу психологической помощи для сотрудников и их близких родственников.

А в 2014-м в центральном офисе в Лондоне была открыта программа Mental Care, по которой руководителей, в частности, обучают распознавать ранние симптомы стресса и психологического дисбаланса у сотрудников и тому, как разговаривать и действовать в этом случае. Через год программу открыли в России. «Этот случай показал, насколько важно не бросать человека в беде»,— отмечает Евгения Экгардт.

«Ноктюрн» Марка Шагала: разные периоды творчества «художника цвета», как назвал его Пикассо, были связаны в том числе с его душевным состоянием

Фото: Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков

Для Unilever, как и для многих британских корпораций, в частности Shell, забота о ментальном здоровье сотрудников — вопрос эффективности бизнеса. «Чем здоровее сотрудник, тем он счастливее и тем лучше он выполняет свои задачи»,— объясняет советник по вопросам здравоохранения Unilever в России.

Нас не замечают

У большинства российских компаний подход иной. Когда в кризис 2008 года из-за увольнений или снижения зарплат прокатилась волна самоубийств, мало кто публично говорил о причинах. Конечно, медиа писали о суицидах на металлургических предприятиях Урала и в моногородах. Но о том, что за этим стоит, в большинстве случаев речь не шла.

Чаще всего суициды, объясняет Зураб Кекелидзе, совершают именно люди с депрессией. И таких, если верить данным ВОЗ по всему миру, среди тех, кто покончил с собой, до 60%. «Вот почему выявлению и лечению депрессии следует уделять особое внимание»,— отмечает он.

На предприятиях в РФ, увольнявших людей во время кризиса 2008 года, об этих рисках думали едва ли: в профкоме на Челябинском электрометаллургическом комбинате, например, поясняли, что их рабочий бросился в печь и погиб «исключительно по личной причине». Ничего особенного в этом нет, предприятие ни при чем, а бытовые самоубийства, мол, случались и раньше.

«Американская готика» Гранта Вуда: самую известную картину многие критики склонны считать сатирой на «реднеков» и их образ жизни, однако сам художник это отрицал. У большинства зрителей полотно вызывает довольно мрачные мысли

Фото: Art Institute of Chicago

Схожее объяснение давали на Челябинском трубопрокатном заводе: да, повесился молодой рабочий, но у себя же дома, а не в цеху. В стране тогда участились депрессии (некоторые из них оборачивались суицидом) из-за того, что платить по кредитам стало невозможно, надежды найти работу не было. Неудивительно, что Россия, по данным ВОЗ, после кризиса по самоубийствам примерно на треть опережала среднемировые показатели.

Если верить Росстату, последние пару лет смертность от самоубийств у нас снижается на 6-9%. В 2016 году этот показатель в расчете на 100 тыс. жителей составил условные 15,6 человека (что, правда, заметно больше, чем 11,4, поставленные ВОЗ в качестве цели к 2020 году). Несложно подсчитать, что из 22,8 тыс. самоубийств, совершенных в РФ в 2016 году, людей в депрессии с учетом их доли в суицидах было до 14 тыс.

«Пшеничное поле с воронами» Винсента Ван Гога: последняя картина художника, написанная за неделю до самоубийства

Фото: Van Gogh Museum

Стратегии по предотвращению и профилактике суицидов в России, в отличие от европейских стран или США, нет. Возможно, расчет делается на то, что россияне, как правило, открыто обсуждают свои проблемы, в том числе стрессы. Но от депрессии это не помогает. А многим промышленным компаниям проще и менее накладно выделить средства на венок и похороны, чем углубляться в причины суицидов работников и целенаправленно их предотвращать.

Все это дорого обходится экономике

«Проводы покойника» Василия Перова: мрачные сюжеты и краски на картинах художника отражают душевное состояние его героев и вызывают тоску у зрителя

О депрессии в России публично говорить не принято, а ее экономические последствия для человека, бизнеса и страны — и вовсе что-то из области надуманных проблем. Тем не менее ущерб от депрессии — гуманитарный, социальный и финансовый — налицо, и ущерб ощутимый.

На уровне граждан экономические потери чаще измеряют работой.

ВОЗ регулярно прогнозирует, что к 2020 году депрессия будет вторым недугом по количеству дней нетрудоспособности после сердечно-сосудистых заболеваний.

Но к этому времени, предполагают опрошенные психиатры, она выйдет на первое место.

Растет и число безработных среди людей с депрессивными состояниями. В Британии, как подсчитало правительство, психические недуги, к каковым относится и депрессия, стали к 2014 году главной причиной того, что люди теряли место.

«Как это сказывается на работе? — рассуждает Анастасия Каримова, страдающая обычной клинической депрессией с признаками синдрома дефицита внимания.— Во-первых, я становлюсь очень вялой и апатичной, могу проспать 20 часов подряд, не слыша будильников и пропуская встречи. Во-вторых, когда я не сплю, я нервничаю — и из-за этого почти ничего не ем (тошнит). В-третьих, все теряет смысл — я не понимаю, что и зачем я делаю, мне ничего не доставляет удовольствия, при попытке собраться и сделать хоть что-то мысли разбредаются, и единственное желание — закрыть лицо руками и свернуться в клубок. Невозможно не то что интеллектуальную работу выполнять — иногда нет сил даже продукты заказать на дом».

В России больничные листы по причине депрессии — нонсенс, хотя выписать их врач вполне может.

Вопрос, стоит ли при депрессивных состояниях брать больничный, на форумах обсуждается не без сарказма: «Наверно, такие диагнозы лучше не афишировать», «Спроси об этом у начальника — волшебный пендель вмиг вылечит депрессию».

Сколько у нас было выписано больничных по причине депрессии в 2016 году, установить не удалось: пресс-служба Минтруда на запрос «Денег» ответила, что ведомство такую статистику не ведет, но данные должны быть у Минздрава; пресс-служба Минздрава написала то же самое, только переводя стрелки на Минтруд. Наверное, поскольку иногда депрессии сопровождаются другими заболеваниями, какая-то часть страдающих этим недугом, все-таки оформляет больничный.

Но даже если сотрудники с депрессивными состояниями ходят на работу, толку от них мало. Такие люди как минимум менее продуктивны: ум теряет остроту, изобретательность — все то, что влияет на работоспособность. Зачем ходят? Чтобы присутствовать, чтобы не выгнали. И, главное, российские работодатели не понимают, зачем «нянчиться» с людьми в депрессии?

Британская Unilever на примере подразделения в Египте подсчитала, что каждый евро, потраченный на здоровье сотрудников, возвращается €4,5. Это подтвердили и исследования, проведенные ВОЗ совместно с МВФ и обнародованные в 2016 году: каждый доллар, вложенный в лечение депрессии и тревожных состояний, приводит к возврату $4 в виде улучшения здоровья сотрудников и их работоспособности.

Наконец, потери хорошо заметны на уровне стран. По тем же данным ВОЗ и МВФ за 2016 год, депрессия и тревожные расстройства обходятся мировой экономике в $1 трлн ежегодно. Соединенное Королевство на душевное нездоровье (а депрессия к нему относится) ежегодно тратит £70 млрд, что эквивалентно 4,5% ВВП, указывается в материалах ОЭСР. Страна несет прямые и косвенные экономические потери за счет снижения производительности труда, затрат на социальный уход и лечение. «Лечить диабетиков дороже, если у пациентов еще и депрессия. А люди с психическими расстройствами еще, скорее всего, страдают от рака и кардиоваскулярных болезней»,— отмечается в докладе.

Последствия депрессивных состояний просчитывали в США. Депрессия, говорилось в исследовании, опубликованном в 2015 году в американском Journal of Clinical Psychiatry, служит основной причиной недееспособности людей в возрасте 15-44 лет.

Ежегодные совокупные экономические потери, связанные с клинической депрессией, к 2010 году выросли до $210,5 млрд со $173,3 млрд в 2005-м (рост на 21% за 5 лет). Любопытно, что только 38% проанализированных затрат приходилось на саму болезнь — остальное шло на сопутствующие заболевания. Исследование подтвердило, что депрессия разъедает экономику стран. Другая новость состояла в том, что заботиться о страдающих этим недугом не только этично, но и выгодно — в долгосрочной перспективе. Всего пятипроцентное повышение продуктивности за счет улучшения психического здоровья принесло бы дополнительно $310 млрд.

В России подобные подсчеты никогда не проводились.

«Без названия» Марка Ротко: создатель живописи цветового поля покончил жизнь самоубийством, приняв смертельную дозу антидепрессантов и перерезав себе вены

Фото: National Gallery of Art

Что такое депрессия

Галина Мазо, доктор медицинских наук, руководитель отделения эндокринологической психиатрии петербургского НИПНИ им. В. М. Бехтерева: «В современном понимании депрессия относится к большой группе заболеваний, которые являются болезнями адаптации. Они возникают в связи с определенной специфической реакцией на стресс, влекущей сложный каскад нейроиммунных и иммунно-эндокринных нарушений. Чем больше стрессовых ситуаций в определенные промежутки жизни, тем больше вероятность, что биологическая уязвимость, генетическая предрасположенность к депрессии реализуется.

При депрессии человек теряет удовольствие от привычных дел, которое получал раньше. Если я любил классическую музыку и перестал ее воспринимать, это значит, мне надо подумать, что со мной происходит. Может, я просто устал. Кроме того, появляются трудности в принятии решений: от серьезных рабочих моментов до выбора кефира в магазине. Трудности в том, чтобы сосредоточиться, когда нужно по нескольку раз прочесть одну страницу, и в конце приходит понимание, что смысл так и остался неясным. Это симптомы, на которые стоит обратить внимание людям умственного труда.

Депрессия может длиться долго. Есть такое заболевание — дистимия, это не очень тяжелое депрессивное состояние, которое длится не менее двух лет и затрагивает социальное состояние пациента, качество его жизни. На фоне этого состояния могут развиваться депрессивные эпизоды, которые утяжеляют состояние. Тогда мы говорим о двойной депрессии. Кроме того, около 10% депрессивных состояний принимают хронические формы при отсутствии адекватных методов лечения. Часть этих состояний является терапевтически резистентными депрессиями, то есть плохо поддаются лечению».

Кто страдает от депрессии

Зураб Кекелидзе, генеральный директор Центра имени Сербского: «Как показывает практика, женщины страдающие депрессией в два раза чаще обращаются к врачам. Это не означает, что мужчины болеют в два раза реже. Дело в том, что женщина быстрее осознает (понимает), что она болеет и обращается к врачу. В то время как мужчины часто находят «причину» плохого настроения, в связи с чем прибегают к алкоголю. Прием алкоголя, в данном случае, является «медвежьей услугой», так как через несколько часов состояние больного ухудшается — нарастает тревога, тоска и другие проявления депрессивных расстройств».

Галина Мазо: «У мужчин выделяется специальная форма депрессии — male depression, то есть мужская депрессия, где один из симптомов — это употребление алкоголя или психоактивных веществ как метод самолечения. Алкоголь приносит временное улучшение, но в дальнейшем ухудшает течение заболевания и ухудшает прогноз. Это может длиться годами, но финалов тут три: человек понимает, что с ним что-то не так, и обращается к врачу, либо формируется алкогольная зависимость, либо уход из жизни».

Откуда берется депрессия

Галина Мазо: «Большое значение для развития депрессии имеет ранний детский стресс. К нему относятся утрата родителей, воспитание в неполной семье, низкий социально-экономический статус семьи, жестокое обращение и сексуальное насилие. Дети, подвергшиеся стрессовым ситуациям в раннем возрасте, более уязвимы, у них выше риск развития психических расстройств, в том числе и депрессии в подростковом и взрослом возрасте.

Самый большой триггер для развития депрессии у взрослых касается здоровья самого человека или его близких. Экономические факторы в жизни, наверное, идут вслед за ними, так как речь идет также о благополучии человека и его ближайшего окружения. Здесь же, безусловно, любая угроза жизни человека — это стрессовая ситуация, которая может спровоцировать манифестацию депрессии. На самом деле любой фактор может оказаться специфически важным для человека, например в связи с его жизненной позицией, или стать той последней каплей, которая приведет к депрессии. Мы все разные, и у каждого свой предел. И чем неопределеннее, непредсказуемее мир, чем больше факторов, влияющих на события в жизни, тем вероятнее реализуется генетическая предрасположенность к депрессии».

Александр Асмолов, заведующий кафедрой психологии личности психфака МГУ: «Во все времена ключевым фактором, причиной депрессии является неопределенность. Именно неопределенность рождает неврозы как на уровне отдельного человека, так и на уровне отдельной страны. Она порождает и подавленные депрессивные состояния. Увы, это относится и к тому, что происходит в России.

Помимо общей причины депрессии, связанной с беспредельной неопределенностью будущего и непониманием того, что тебя ждет в сегодняшнем, а не только завтрашнем дне, есть еще целый ряд причин. Депрессии развиваются, когда человек через те или иные мобилизационные сценарии вводится в ситуацию стресса, конфликта и кризиса. Для России, особенно России последних лет, мобилизация — это ключевой не только экономический, но и психологический сценарий жизни. Когда мы все время в ситуации мобилизации, то рано или поздно появляется такой признак депрессии, как внутреннее сгорание и потеря смысла — ради чего мы с вами существуем. Третий момент, связанный с мобилизационными установками,— потеря смысла существования и ответа на вопрос, ради чего я живу, действую. Виктор Франкл в знаменитой книге «Человек в поисках смысла: от лагеря смерти к экзистенциализму» убедительно доказывает, что глубочайшей причиной депрессий является утрата смысла существования, возникшая в тех или иных пограничных, критических, кризисных ситуациях. Экономические коллапсы, которые на уровне обыденного сознания овладевают людьми, являются мощным триггером для различного рода депрессий. И, конечно, могучим фактором депрессий являются те или иные мощные манипулятивные технологии, связанные с навязыванием понимания событий в жизни. Когда постоянно напоминают: ищите врага, когда внушают, что кругом враги, и этот поток суггестий идет со всех каналов базового телевидения, то возникают страхи, повышенная тревожность, которая рано или поздно оборачивается депрессией. В нашей стране телевидение превратилось в телененавидение, и многочисленные передачи наших манипуляторов массового сознания напоминают описанные Оруэллом «двухминутки ненависти». Но у нас не минутки — у нас часы и дни. Поэтому было бы странно, удивительно, если бы депрессия не охватывала как отдельные личности, так и различные социальные группы».

russiantourism.ru