Невроз в психологии

Момент появления понятия «невроз» был по-настоящему революционным. Первым термин ввёл в обиход шотландский врач Уильям Каллен в 1776 году. В общем-то лозунг «Все болезни от нервов» тогда и появился, поскольку профессор Каллен считал, что источник всех страданий находится в нервной системе. Всех — это значит, что ещё и психических. Происходило это в период Эпохи Просвещения, научной революции, которая началась в Англии, а потом охватила всю Европу и Россию. До этого все душевнобольные, как тогда назывались люди с любыми психическими отклонениями, относились к разряду одержимых. И не просто идеями, а дьяволом или бесами, потому и отношение к ним было соответствующим.

Веком позже возникла уже и психология, которая развивалась достаточно медленно. На разных этапах менялось и отношение учёных к неврозам и психозам. В современной психопатологи чёткое определение невроза отсутствует. Обычно сходятся на том, что невроз — это в психологии обратимое расстройство психики, которое наблюдается долгое время. Отличие от психоза совершенно условное. В чём-то это связано с тем, что сам термин возник намного раньше, чем стали выделять какие-либо психозы. Последнее произошло уже после возникновения психиатрии.

Сложности и непонятные явления

Рассматривая тему неврозов и психозов мы столкнёмся с несколькими сложностями.

1. Природа возникновения почти всех серьёзных расстройств науке не известна.
2. К какой группе отклонений относить то или иное нарушение иногда тоже не ясно. К примеру, депрессия это в психологии сложное и многогранное явление, которое относят к расстройствам психики и считают разновидностью аффективных просто в силу самих симптомов и признаков проявления.
3. Не существует чётких систем разграничения различных форм заболеваний. Так, биполярное аффективное расстройство может не иметь фазы эйфории, или она будет совершенно незаметной. Поэтому отделить обычное большое депрессивное расстройство от БАР, которое раньше называли маниакально-депрессивным психозом, можно только исходя из ряда дополнительных критериев. Какой-то диагноз ставится прежде всего для выработки наиболее рациональной схемы лечения. Не столь суть важно, как это будет названо — клинической депрессией или биполярным расстройством. Главное, чтобы курс медикаментов и общей терапии дали положительные результаты. Любой медицинский психолог депрессию рассматривает в качестве задачи, которую он должен решить на практике.
4. Серьёзные расстройства почти никогда не возникают сами по себе. Обычно одно протекает на фоне другого. Фобия — это в психологии невроз, но он может быть частной формой обсессивного расстройства, а уже то — одной из форм протекания шизофрении. Всё познаётся по проявлениям симптомов, а многое зависит от умения психотерапевта относить их к тому или иному состоянию. Виды депрессии в психологии врачебного профиля имеют значение именно для лечения. Так, вызванную приёмом каких-то медицинских препаратов часто лечить и не нужно. Она прекращается после замены тех, что спровоцировали нарушение.

Сыграв когда-то свою положительную роль понятие «неврозы» в психиатрии стали вызывать ложные ассоциации. При попытках понять природу депрессии учёные упёрлись в барьер, пройти через которой могут только люди религии или адепты определённых философских систем. Наибольший практический смысл играет всё же моноаминовая теория, на базе которой и удалось создать наиболее эффективные антидепрессанты. Их применение не даёт гарантии того, что депрессия более никогда не вернётся к человеку, но позволяет создать промежуток нормальной жизнедеятельности и социальной адаптации. А уже в этот период нужно использовать те преимущества, которые может дать аналитическая или когнитивная психотерапия.

Привязывать всё к деятельности нервной системы не имеет практического смысла. В ходе терапии от этого лучше вообще абстрагироваться — так, как водитель не думает о физических и химических процессах, которые происходят под капотом его автомобиля. Он просто едет… Не важно, что такое фобия, определение из учебника ничего не скажет о каком-то конкретном случае.

Какие задачи решает психотерапевт на самом деле?

Одним из характерных для наших дней заблуждений является мнимое расширение функций психологов вообще и психотерапевтов в частности. Люди ждут, что врач полностью исцелит душу, приписывая ему свойства мистика, эзотерика или вообще ангела небесного. Причина невроза — это внутренний конфликт, который порождает духовные страдания, а их в век материализма принято называть психическими. Человек удалился от Бога, от познания, от раскрытия своего духовного потенциала. Если это общие рассуждения, то и ладно… Удалился и сидит в трениках на диване, разговаривает с телевизором, как это делает один из героев «Comedy Club». Проблема возникает тогда, когда это приводит к клинической депрессии, потере работоспособности, тревоге, паническим атакам, навязчивым мыслям и подобным проявлениям. В этой связи не так уж и важно, как рассматривается депрессия психиатрией. С духовной точки зрения — это грех, а тот проявляется вполне заметными симптомами.

Можно сказать, что в таком случае у врача две задачи:

• вывести человека из тяжелой формы расстройства психики;
• подсказать тому, как найти в себе силы перестроить жизнь.

Не следует удивляться тому, что не только российские, но и западные специалисты основное внимание уделяют первой задаче, а вторая решается только в рамках общей терапии. Нельзя от человека, который полностью запутался в своих мыслях, ждать конструктивного размышления о смысле бытия. Невозможно от больного, который испытывает острую форму агорафобии ждать, что он пробежится с утречка, примет душ, позавтракает и с улыбкой проследует на службу.

Тревожные состояния становятся объектом рассмотрения психотерапевта тогда, когда несчастный работу уже потерял, когда родные уже опустили руки, когда проблема суицида маячит на спиной не в виде символа из беллетристики, а вполне реально.

Если бы препараты не приносили пользу, не выводили страдальцев из крайних форм, то на психиатрии пора было поставить большой и жирный крест. Всё дело как раз в том, что современные препараты, особенно относящиеся к появившимся в конце 90-ых, начале 21-го века, пользу приносят. Психиатрия способна не только купировать симптомы многих видов депрессии, но и приводит в себя людей с диагнозом «параноидная шизофрения». Не все, но около 40% больных, после примерно 2-ух месяцев лечения, спокойно собирают вещи и отправляются домой своим ходом.

Однако все ждут того, что наступит полное исцеление. Между тем в этот-то момент психиатры и психотерапевты уже всё сделали. Не столь суть важно даже то, будет ли больной и дальше принимать препараты. Важны, прежде всего, мотивации. Итак, у психиатров есть «машина времени», она уже изобретена. В январе пациенту было относительно не плохо, в феврале стало хуже, а потом возникли бред, истерики, галлюцинации. В марте он оказался в клинике. Уже в апреле его «переместили» в то состояние, которое было в декабре. В мае выписали, а с собой дали «волшебный талисман» в виде возможности посещать кабинет психотерапевта и получать препараты бесплатно. Что дальше?

Когда психотерапевт уже всё сделал…

Если существуют мотивации жить так, чтобы не попасть в свой «психологический январь», если есть потребность их выработать, то того «января» и не будет. Рано или поздно можно отказаться и от таблеток. В это же время наблюдаться у специалистов, но только не ждать того, что они отрежут голову, промоют мозг с марганцовкой и поставят на место в исцелённом виде. Если угодно, то этого не допускает даже этика в психиатрии и психотерапии.

Человек должен остаться сам собой. Задача терапевта убрать острые помехи, но не подменять одну личность другой вне воли пациента. А там, где воля — там и его собственная работа.

Если наш персонаж из «Comedy Club» попадает на тот же диван, напротив того же телевизора, то очень высока вероятность того, что возобновится работа всего того комплекса, который и является истинной причиной его психических нарушений.

Главное в этом деле — дать возможность человеку работать над своим развитием. Говоря языком гуманитарной психологии, удовлетворять свои высшие духовные потребности.

Но как именно, что будет происходить в реальности — этого не знает никто, кроме самого пациента. Очень хорошо это видно на примере аддиктологии, психологии и психотерапии зависимостей. Реальность такова, что бросить пить невозможно. Однако кому-то это удалось… Только не бросить, а жить другой жизнью. Если остаётся старая жизнь, со всеми вещами, привычками, склонностями, особенностями, то понятие «бросить» можно рассматривать лишь в качестве приложения огромного и постоянного усилия.

Выдержать можно даже очень долгий срок, но платить за это всё равно придётся. Не о деньгах речь. Нет такого бросившего с применением силы воли алкоголика, у кого не было бы нервных срывов, приступов агрессии, которую подчас невозможно контролировать, депрессии и целого ряда дополнительных симптомов. Но находятся люди, у которых ничего такого не наблюдается. Они умудряются сменить жизненные ориентиры и выработать другую систему ценностей, актуализировать новые потребности и, таким образом, полностью перестроить свою жизнь.

Комплекс проблем

Хороши любые виды помощи, с которыми согласен сам человек, психотерапия самого разного плана, включая семейную. Последнее является самой сложной задачей, поскольку очень трудно найти семью, все члены которой согласились бы работать с психологом. Но, даже если такое и произойдёт, то это не говорит о том, что ситуация станет улучшаться. Так, в своей книге «Психология и психотерапия семьи» Э. Г. Эйдемиллер и В. Юстицкис отмечают возникновение в разных странах целых общественных организаций членов семей психически больных людей.

Основная их задача — это установление контроля над всем процессом лечения и отношений между врачом и пациентом.

При этом преследуются и чисто меркантильные цели, — получать пособия от государства, и лечебно-юридические. Обычно сама тема семейной психотерапии подаётся слишком радужно. Работа семейного психолога может быть и представляет собой умиротворённую картинку, если речь идёт о полностью здоровых людях. Совершено другой она становится, если рассматривать проблемы патопсихологии или наркологии. Здесь семья предстаёт процентов на 90 в своём деконструктивном облике.

Можно ли говорить о полном выздоровлении в таком случае? С явными психическими нарушениями доставлена в клинику пациентка 50 лет. Терапия дала определённый эффект и через два месяца она была выписана почти в нормальном состоянии. К больной вернулась способность работать по дому, в общении с подругами вела себя вполне адекватно, покупала продукты в магазинах рационально и против наблюдения у психиатра не возражала. Однако уже через три месяца всё возобновилось. Основные травмирующие факторы оказывал её муж. Он пил «мёртвой чашей», устраивал больной психологический прессинг, подговаривал совершать неадекватные поступки.

Речь о какой-либо работе с ним вести слишком наивно. Это лишь отчасти сохранивший человеческий облик алкоголик последней стадии с ярко выраженными антисоциальными чертами поведения и не имеющий никаких морально-этических принципов. Данной супружеской паре не было особого смысла думать о разводе. Ситуацию спас бы раздел жилплощади, но она являлась собственностью множества лиц.

Стоит ли говорить о том, что лечение давало лишь временный эффект? Виноваты ли в этом психотерапевты или психиатры? Оставим эти вопросы без ответов… Всё человечество на подобные ответить не может. Мы не являемся позитивным исключением.

Итак, неврозами в наше время называют всё то, что не относится к области тяжёлых расстройств психики. Интересно то, как определяется невроз в судебно-психиатрической экспертизе. В некоторых научных статьях так называют промежуточное состояние — между здоровым человеком и пациентом, страдающим тяжелыми расстройствами, связанными с бредом, галлюцинациями, потерей памяти и невменяемым состоянием рассудка. В том же контексте депрессия определение имела бы примерно такое «незначительная форма биполярного аффективного расстройства».

Рассматривать неврозы в качестве чего-то, что связано с деятельностью нервной системы, но не психики, невозможно. Основным современным научным направлением, которое изучает всю совокупность процессов ВНС является нейропсихология. Теперь уже не молодая наука, которая обладает большим спектром инструментальных средств. В частности — тремя видами томографии головного мозга: компьютерной, магнитно-резонансной и позитронно-эмиссионной. Применяемые методы дают определённую отдачу лишь до определённого предела.

Нейропсихология аутизма и депрессии строит свои заключения вокруг предполагаемого нарушения мозговых структур, но точной картины с наличием объяснимой причинно-следственной связи пока не выявлено. В конечном итоге всё сводится к выявлению наличия или отсутствия мозговых дисфункций, но не ясно, что делать при обнаружении таковых, как и то, почему одинаковые симптомы наблюдаются и в том, и в другом случае.

psycholekar.ru

Содержание:

Найдено 39 определений термина НЕВРОЗ

С позиций гуман-структурологии невроз проявляется у довольно интегрированной и функционирующей личности, которая, однако, повреждена в отдельных областях восприятия и поведения с «более или менее серьезным ограничением психических функций». Из-за нарушенного Я-отграничения невротик страдает поврежденной способностью к вытеснению непреодолимых эдиповских конфликтов. На скользящем спектре психических заболеваний (спектральная теория) невроз как более стабильная структура Я занимает место между «здоровой» и «архаично больной» Я-структурой.

В терапевтической практике это понимание подтверждается наблюдениями, свидетельствующими, что успешная терапия психически больных, больных бордерлайн-синдромом или пациентов с психосоматическими заболеваниями может привести к неврозу. Благодаря своему в «принципе когерентному и функционирующему Я», страдающий неврозом пациент, в отличие от больного архаичными болезнями Я, может испытывать отношение к своим симптомам, как чуждым своему Я. Его психологическое сопротивление осознанию вытесненных в бессознательное конфликтов групповой динамики семьи в раннем детстве, может быть преодолено на основе эдипова переноса в психоаналитической терапевтической ситуации или в психодинамической группе.

«Любая несовместимость в характере может стать причиной диссоциации, и слишком большое расщепление между мышлением и чувствующей функцией, например, уже можно считать слабым (незначительным) неврозом. Когда вы не вполне едины сами с собой, то вы приближаетесь к невротическому состоянию» (CW 18, par. 383).

«Любой невроз характеризуется диссоциацией и конфликтом, содержит комплексы и демонстрирует следы регрессии и понижение ментального уровня» (CW П, par. 204; КДД, с. 128).

По мнению Юнга, невротический приступ, или взрыв, вспышка, целенаправлен, является благоприятной возможностью осознать, кто же вы есть на самом деле в противоположность тому, кто мы думаем, мы есть. Путем проработки симптомов, которые неизменно сопровождают невроз — беспокойство, страх, депрессия, вина и отдельный конфликт — мы все более осознаем свои личностные границы и обнаруживаем свою подлинную силу.

При любом нарушении в деятельности сознания энергия регрессирует и бессознательные содержания активизируются в попытке скомпенсировать возникшие неполадки, преодолевая тем самым и очевидную односторонность сознания.

«Неврозы, как и любые болезни, являются симптомами плохого приспособления. Как следствие появления какого-либо препятствия или мешающего воздействия — конституциональной слабости или дефекта, неправильного образования, воспитания, печального опыта, неадекватной установки и т. д. — человек избегает трудностей, которые приносит ему жизнь, стремясь, таким образом, обратно в инфантильный мир, мир детства. Бессознательное компенсирует эту регрессию, продуцируя символы, которые, будучи поняты объективно, т. е. путем сравнительного их изучения, реактивируют общие идеи, которые лежат в основе всех таких естественных систем мысли. Таким путем и происходит изменение установки, которая связывает диссоциацию между человеком таким, каков он есть, и человеком, каким он должен быть» (CW 13, par. 473).

Юнг называл свою установку в отношении невроза энергетической или финальной, так как она базируется прежде всего на потенциальной энергетической последовательности или прогрессии, нежели на каузальной или механистической причине, приводящей к регрессии. Эти два взгляда нельзя считать несовместимыми, скорее они взаимодополнительны. Механистический подход обращен к прошлому в поисках причин психического дискомфорта в настоящем; Юнг же фокусируется на настоящем, обращаясь взглядом к будущим возможностям.

«Я больше не ищу причины невроза в прошлом, но пытаюсь отыскать ее в настоящем. Я спрашиваю, в чем заключается необходимая задача, которую пациенту не удалось завершить» (CW 4, par. 570).

«В психических расстройствах в любом случае недостаточно просто привести предполагаемые или реальные причины к сознанию. Лечение включает в себя интеграцию содержаний, которые оказались разобщенными, диссоциированными от сознания» (CW 13, par. 464).

Юнг не оспаривал фрейдовскую теорию относительно эдиповых фиксаций, которые могут проявляться как невроз в более позднее время (этапы жизни). Он признавал, что определенные периоды жизни, и в частности или в особенности раннее детство, младенчество, часто имеют постоянное определяющее влияние на личность. Но он также полагал, что такое объяснение выглядит явно недостаточным для тех случаев, в которых нет следа невроза до момента срыва.

» сексуальная теория невроза, выдвинутая Фрейдом, базируется на истинном и фактическом принципе. Однако ошибка ее состоит в односторонности и ограниченности исключительно этим принципом, а кроме того, она совершает неосторожность, стремясь схватить неуловимый Эрос с помощью своей грубой сексуальной терминологии. Фрейд и в этом отношении является типичным представителем именно материалистической эпохи, которая надеялась когда-нибудь разрешить загадку мироздания в пробирке. Фрейд и сам в более пожилом возрасте признал, что его теория страдает неуравновешенностью, и противопоставил Эросу, который он обозначил как либидо, инстинкт разрушения или соответственно смерти» (ПБ, с. 58).

«Если сама фиксация была в самом деле реальной (т. е. первичная причина), то мы можем ожидать обнаружить действие ее влияния постоянным; другими словами, невроз длится на протяжении всей жизни, но очевидно, что это не тот случай. Психологическая детерминация невроза является только частично обусловленной реальной инфантильной предиспозицией (реальным инфантильным предрасположением). Но также она должна быть обусловлена и некоторой причиной в настоящем. И если мы внимательно посмотрим на сам вид инфантильной фантазии и тот случай, с которым связано само невротическое проявление, то нам придется согласиться, что в них не существует ничего, что было бы специфически невротично. Нормальные индивиды имеют весьма много тех же самых внутренних и внешних переживаний и могут с поразительной степенью быть привязаны к ним, но без развития невроза» (CW 4. par. 564; КП. пар. 564).

Но что же тогда определяет, почему один человек становится невротичным, в то время как другой в сходных обстоятельствах им не становится? Ответ Юнга таков, что индивидуальное психическое знает как свои границы, так и свой потенциал. Ведь срыв наступает тогда, когда первые не развиваются или же если последние не осознаются. Тогда само психическое действует так, что корректирует саму ситуацию.

«Целым слоям населения и в голову не приходит — несмотря на их явную бессознательность — становиться невротиками. Те немногие, которые отмечены такой судьбой, и есть, собственно, «высшие люди», по каким-либо причинам, однако, слишком задержавшиеся на первобытной ступени. Их природа не смогла в течение длительного срока пребывать в неестественной для них тупости. Вследствие узости своего сознания и ограниченности своего существования и жизни они сэкономили энергию, которая бессознательно постепенно скопилась и, наконец, взорвалась в форме более или менее острого невроза. За этим простым механизмом вовсе не обязательно скрываться какому-то «плану». Для объяснения за глаза хватило бы вполне понятного порыва к самоосуществлению. Можно было бы говорить и о запоздалом созревании личности» (ПБ, с. 248-249).

Точка зрения Юнга на невроз отличается радикально от классического редуктивного подхода, но она не меняет ничего существенно из того, что происходит в анализе. Активированные фантазии в любом случае должны быть выведены на общее рассмотрение, потому что энергия, необходимая для жизни, привязана к ним. Объект, однако, не обнаруживает предполагаемую корневую причину невроза, но устанавливает связь между сознанием и бессознательным, которое результируется в возобновленной последовательности (прогрессии) энергии.

— психогенные нервно-психические расстройства, к числу которых относятся: истерия неврастения невроз навязчивых состояний.

Перенапряжение раздражительного процесса возникает в случаях воздействия на нервную систему чрезмерно сильных раздражителей, что приводит нервные клетки в состояние запредельного торможения. Перенапряжение тормозного процесса может наступить под влиянием большой продолжительности торможения, а также в случаях трудной дифференцировки (перенапряжение одного из видов внутреннего торможения), наконец, перенапряжение подвижности нервных процессов может возникнуть при быстрой и частой смене положительного раздражителя на тормозной или наоборот.

Значительную роль в изучении патофизиологических механизмов и сущности неврозов сыграли исследования И. П. Павлова и его учеников. Особенно много ценных фактов при изучении биологических механизмов было получено при создании экспериментальных моделей неврозов (М. К. Петрова и др.).

При этом были установлены следующие наиболее важные положения:

неврозы скорее и легче возникают у животных со слабым и неуравновешенным типом нервной системы. Под влиянием тех или иных ослабляющих организм воздействий неврозы могут возникнуть и у животных с уравновешенным типом нервной системы. Основные нарушения при экспериментальных неврозах выражаются в ослаблении нервных процессов, дезорганизации их и появлении гипнотических фазовых состояний. Кроме того, было показано, что в эксперименте можно создать особые патологические пункты в коре головного мозга, которые отличаются инертностью, застойностью тормозного или раздражительного процесса. Выраженные функциональные нарушения нервной деятельности у животных с экспериментальными неврозами нередко влекут за собой появление ряда сомато-вегетативных отклонений (нарушения сердечно-сосудистой деятельности, функций пищеварения, дыхания, выделения и др.). Естественно, что данные, полученные в эксперименте на животных, не могут быть безоговорочно перенесены при анализе неврозов у человека. Учитывая наличие лишь у человека второй сигнальной системы и ее роль в возникновении неврозов, И. П. Павлов к чисто человеческим неврозам относил истерию и психастению. Известно также, что И. П. Павлов на основании соотношении сигнальных систем разделял всех людей на три основных типа высшей нервной деятельности: художественный тип с преобладанием первой сигнальной системы над второй, мыслительный с преобладанием второй сигнальной системы над первой и средний тип — с уравновешенностью первой и второй сигнальных систем. Практически у любого человека с тем или иным типом нервной системы, оказавшегося в чрезмерно трудной ситуации, может наступить срыв высшей нервной деятельности, возникнуть невроз. Но вместе с тем показано, что, например, истерический невроз развивается именно у лиц с художественным типом высшей нервной деятельности, неврастения — у лиц со средним типом, психастения и невроз навязчивых состояний скорее могут возникнуть при определенных условиях у лиц мыслительного типа. Важно учитывать и то обстоятельство, что неврозы скорее возникают у людей с крайним типом высшей нервной деятельности, а именно со слабым и неуравновешенным Появление у больного во время соматического заболевания или по окончании его ряда признаков, напоминающих тот или иной невроз, не дает еще оснований говорить о неврозе в истинном его понимании. В этих случаях речь может идти лишь о наличии невротического синдрома соматогенного характера и, следовательно, терапевтические мероприятия должны быть направлены на лечение основного соматического заболевания.

Многие исследователи выделяют четыре основных невроза: истерию, неврастению, невроз навязчивых состояний и психастению.

Истерия. Начало заболевания может быть острым под влиянием внезапной тяжелой психической травмы или, чаще, медленным, когда психотравмирующая обстановка действует на протяжении длительного времени.

Клинические проявления истерии весьма разнообразны и могут внешне напоминать многие, хорошо известные заболевания. Не случайно Сиденгам еще в XVII веке говорил, что истерия . Полиморфизм клинических симптомов при истерии связан также и с тем, что больным этого рода весьма свойственны подражания и повышенная внушаемость. Основные нарушения при истерии могут быть сведены к группе неврологических и психопатологических. Одно из ярких проявлений истерии — истерический припадок. Он возникает в прямой связи с воздействием психогенных факторов или под влиянием того (при последующих приступах), что настоящая ситуация чем-то напоминает психотравмирующую обстановку, во время которой возник первый припадок. Иногда припадок может быть спровоцирован расспросом больного о его прежних припадках. Структура и последовательность двигательных проявлений припадка весьма полиморфны и представляются в значительной мере индивидуальными в каждом конкретном случае. Лишь иногда при первом впечатлении истерический припадок может напоминать картину судорожного эпилептического припадка (см. Эпилепсия), но более внимательный анализ показывает отсутствие последовательной смены тонических и клонических судорог, коматозного состояния сознания, наблюдаемых при эпилепсии. Более того, движения больного с истерическим припадком нередко отражают психотравматизирующую ситуацию, предшествовавшую припадку. Например, больной, у которого первый припадок возник после нападения на него, во время приступа производил весьма выразительные оборонительные движения, закрывая голову и лицо руками, дрожал, на лице была мимика страха и т. п. Реже движения во время припадка носят хаотический характер: больной стучит ногами, разбрасывает руки, надувает щеки, плачет, смеется, производит форсированные дыхательные движения, стискивает зубы, стонет и т. п. Сознание во время припадка полностью не нарушено. Чаще всего можно говорить лишь о сужении поля сознания (сумеречное состояние сознания). На это указывает ряд фактов. При падении во время припадка больные обычно не получают сколько-нибудь серьезных повреждений, не бывает также прикусов языка, непроизвольного мочеотделения. У больных во время припадка сохраняется реакция на болевые раздражения, зрачки реагируют на свет, вызываются сухожильные и защитные рефлексы. Более того, больные во время припадка нередко реагируют на замечания окружающих. Иногда им можно те или иные изменения в двигательных или эмоциональных проявлениях припадка. Наконец, истерический припадок иногда удается полностью или временно прекратить воздействием более или менее сильных раздражителей (уколы булавкой, обрызгивание холодной водой, повелительный тон врача и т. п.). Длительность истерического припадка по сравнению с эпилептическим намного больше. Обычно он продолжается 15-20 минут, а иногда несколько часов. Продолжительность его обычно увеличивается при скоплении вокруг больного людей, особенно если они проявляют беспокойство. По окончании припадка у больных не наступает сна, как это нередко бывает при эпилепсии.

Большое место в клинической картине истерии занимают неврологические нарушения. У больных наблюдаются параличи, парезы, различной степени расстройства болевой чувствительности, координации движений, гиперкинезы, расстройства речи по типу заикания, афонии, мутизма или сурдомутизма. Параличи и парезы могут захватывать одну конечность или протекать по типу параплегий и реже тетраплегий. Параличи могут сопровождаться спастическим состоянием мышц или, наоборот, напоминать вялый паралич. Ни в том, ни в другом случае не обнаруживаются изменения сухожильных рефлексов, отсутствуют патологические симптомы, нет трофических расстройств, нарушений функций тазовых органов, т. е. при неврологическом обследовании не удается обнаружить признаков органического поражения центральной или периферической нервной системы. Помимо параличей и парезов, при истерии могут быть местные контрактуры. Кроме контрактур конечностей, развивающихся в результате длительного паралича, нередко наблюдаются такие местные мышечные контрактуры, как кривошея, блефароспазм, спазм конвергенции, реже камптокормия (спазм мускулатуры, сгибающей туловище), истерический тризм и др. К двигательным нарушениям при истерии относится и ряд речевых расстройств: мутизм, сурдомутизм, афония, заикание. При мутизме больные полностью утрачивают возмож-ность говорить, но сохраняют способность к письменной речи. Контакт с окружающими они поддерживают жестами или письменно и при этом не делают никакой попытки произнести хотя бы одно слово или звук. Сурдомутизм наблюдается как одно из проявлений постконтузионного синдрома, генез которого связывается с развитием запредельного торможения центрального отдела слухового анализатора с иррадиацией этого торможения на речедвигательные центры. Афония (беззвучность речи) может явиться самостоятельным признаком истерии или возникает при обратном развитии мутизма. То же самое можно сказать и о заикании. Нередко истерические параличи или парезы сочетаются с нарушением чувствительности, зоны которых не укладываются в анатомическую иннервацию ни по центральному, ни по периферическому типу; локализация их отражает анатомические представления больного о границах частей конечностей. Например, анестезия всей руки начинается с уровня плечевого сустава до пальцев кисти.

Могут быть анестезии по типу , , . При гемиплегии (существенно, что поавосторонняя гемиплегия не сопровождается речевыми расстройствами) граница нарушения чувствительности проходит строго по средней линии. Кроме нарушений чувствительности, связанных с параличами, при истерии нередко наблюдается анестезия или гиперестезия как самостоятельный признак; локализация их весьма разнообразна. При истерии часто встречается синдром двигательных расстройств, известный под названием астазия-абазия, проявления которой состоят в том, что больной не может стоять и ходить при сохранности всех движений и мышечной силы в ногах в положении лежа. Степень выраженности астазии — абазии различна. В легких случаях обнаруживается неуверенность при ходьбе, шатание в разные стороны, стремление держаться за стены, окружающие предметы. В выраженных случаях полностью утрачивается возможность к передвижению: больной при попытке поставить его на ноги начинает шататься в разные стороны, делает ряд ненужных, подчас вычурных движений ногами, туловищем, как бы демонстрируя свою беспомощность, и падает или же стоит, крепко ухватившись за кровать, стул и т. п.; но не может сделать ни одного шага. Иногда же после категорического требования врача больной, крепко держась за его руку, достаточно хорошо начинает передвигаться, но как только эта опора исчезает, он тотчас шатается и падает.

Гиперкинезы при истерии весьма разнообразны: дрожание всего тела, головы, отдельных конечностей, тикообразные сокращения мышц лица. Дрожание может быть мелким или крупным. Внешне они могут напоминать гиперкинезы при хорее и атетозе. Во сне гиперкинезы исчезают, при отвлечении больного — ослабевают, при волнении, при обращении на них внимания — усиливаются. Возникают они в прямой связи с психической травмой. В основе двигательных нарушений при истерии лежат функциональные нарушения в двигательном анализаторе: при параличах развивается торможение отдельных участков двигательного анализатора коры и подкорковой области, при гиперкинезах — торможение в определенной области коры с возбуждением по закону положительной индукции, двигательных центров подкорковой области.

Из расстройств органов чувств при истерии чаще наблюдаются те или иные нарушения зрения: слепота на один глаз, на оба глаза (амавроз), сужение поля зрения. Существенно, что при амаврозе больные сохраняют возможность свободно двигаться или производить иные более точные действия. Фотореакция зрачков сохранена.

К сомато-вегетативным функциональным нарушениям при истерии относят ряд проявлений: рвоту, икоту, отрыжку, спазм пищевода, анорексию, метеоризм, полиурию, анурию (вследствие спазма сфинктеров мочевого пузыря), тахикардию, одышку и многие другие.

Из психопатологических проявлений чаще всего наблюдается истерическое сумеречное состояние (сужение сознания), которое характеризуется своеобразным выключением больного из реальной обстановки. Определяющим же все поведение больного в этот период являются овладевающие больным и не редко принимающие галлюцинаторный характер представления. Поведение больных в таких состояниях отличается большой выразительностью, театральностью. Всю окружающую реальную обстановку больные воспринимают под определенным углом зрения. Они как бы разыгрывают целые сцены, воспринимая и оценивая все вокруг происходящее сквозь призму захватывающих их переживаний и представлений. Длительность подобных расстройств сознания исчисляется часами или днями. По выходе, из сумеречного состояния сознания больные не могут вспомнить все, что с ними было.

Разновидностью сумеречного состояния сознания является так называемый амбулаторный автоматизм, во время которого больные производят ряд сложных привычных действий при отсутствии полной ясности сознания.

Близки по своим проявлениям к амбулаторному автоматизму так называемые истерические фуги — сложные целенаправленные действия больных в состоянии глубокого нарушения сознания с последующей амнезией происшедшего. Иногда можно наблюдать приступы истерического сна, внешние признаки которого напоминают картину обычного сна. Кроме того, к истерическим нарушениям сознания относят чаще всего наблюдаемые в условиях судебной ситуации пуэрилизм и псевдодеменцию. При пуэрилизме в поведении больных, в манере отвечать на вопросы, в их эмоциональных реакциях доминируют черты детскости. Например, взрослая женщина, находясь в таком состоянии, начинает играть в куклы, говорить детским лепетом, радуется, как ребенок, показанной ей безделушке или плачет; если погрозить ей пальцем, и т. п. При псевдодеменции больные на самые элементарные вопросы дают глубоко неверные ответы. При этом чем проще вопрос, тем чаще неверный ответ. Например, больной не может сосчитать пальцев на руках, правильно ответить, сколько у него глаз и т. п. При беседе больные с псевдодеменцией усиленно таращат глаза, наморщивают лоб, нелепо ведут себя.

Все перечисленные выше нарушения при истерии, обнаруживаемые с большей или меньшей частотой у такого рода больных, обычно протекают на фоне определенных особенностей личности и характера. Наиболее постоянной для истерического характера является выраженная эмоциональная неустойчивость, что особенно отчетливо обнаруживается в легкости перемены настроения по незначительным поводам от плохого и даже отчаянного до чрезмерно радостного, ликующего. Вместе с тем эмоции их носят крайне поверхностный характер. Повышенная эмоциональность и впечатлительность таких лиц выражаются также в том, что в своем поведении, решении тех или иных вопросов они в основном руководствуются чувствами, а не рассудком (эмоциональная логика). Нередко обнаруживаются также эгоцентризм, повышенная внушаемость, стремление быть в центре внимания, склонность к фантазированию. Последнее связано с повышенной самовнушаемостью этих больных. Нередко эмоциональную сферу больных истерией сравнивают с эмоциями детей ( ).

Течение истерии во многом зависит от выраженности и тяжести основных проявлений заболевания. Периоды улучшения могут прерываться обострениями, которые в основном зависят от внешних ситуационных факторов и соматического благополучия. При проведении дифференциального диагноза истерии следует помнить о том, что истерические нарушения в виде наслоений к основной симптоматике могут быть в течении некоторых органических заболеваний центральной нервной системы (последствия травмы головного мозга, начальный период рассеянного склероза, энцефалиты, иногда в начале шизофренического процесса). Патофизиологической основой невроза, по многочисленным данным И. П. Павлова и его школы, является общий слабый тип нервной системы в сочетании с нарушением соотношения силы корковой и подкорковой деятельности, со значительным преобла-данием последней, а также с неуравновешенностью сигнальных систем — преобладанием первой сигнальной системы над второй (художественный тип высшей нервной деятельности). Слабость коры выявляется легкостью возникновения в ней запредельного торможения под воздействием внешних раздражителей и появлением фазовых состояний большей или меньшей продолжительности. Указанные основные физиологические особенности нервной дея-тельности больных истерией делают понятными многие клинические проявления, наблюдаемые в практике. Повышенная тормозимость слабой коры обусловливает склонность к возникновению состояний возбуждения подкорковой области по закону положительной индукции (истерический припадок) и, наоборот, распространение торможения из корковых отделов мозга на нижележащие подкорковые образования влечет за собой различные картины обездвиженности то общего (ступор), то локального (парезы, параличи конечностей) порядка.

Лечение. Прежде всего необходимо по возможности устранить те психотравмирующие влияния, которые обусловливают появление болезненных состояний. Рекомендация в ряде случаев к перемене жизненных условий может иметь существенное значение для дальнейшего течения заболевания. Положительное влияние оказывает систематическая психотерапия в сочетании с общеукрепляющим лечением, строгим режимом труда и отдыха. При лечении отдельных проявлений заболевания, помня о повышенной внушаемости больных, необходимо использовать различные виды суггестивной терапии — прямое (гипноз) или косвенное внушение. Последнее состоит в том, что словесное влияние сочетается с применением физиотерапевтического агента или лекарственных веществ (например, фарадизация парализованной конечности с разъяснением терапевтической роли этого мероприятия). Хороший эффект при лечении двигательных нарушений, мутизма, сурдомутизма и т. п. оказывает применение так называемых амиталкофеиновых растормаживаний. Для этого вначале больному вводят подкожно 1 мл 20% раствора кофеина и через 4-5 минут после этого внутривенно медленно вливают 3-6 мл свежеприготовленного 5% раствора амиталнатрия. В момент введения амиталнатрия врач дает разъяснение, направленное на ликвидацию болезненных нарушений. Указанные процедуры можно применять в ка-честве курсового лечения-5-10 сеансов. В этих же целях могут быть использованы внутривенные вливания 30% раствора спирта по 50-60 мл. Для снятия повышенной эмоциональной возбудимости широко используют различные седативные и физиотерапевтические средства: препараты валерианы, пустырника, спли брома, андаксин, либриум, малые дозы аминазина (0,00.05 г) и резерпина -(0,25 мг), теплые солено-хвойные ванны и др.

Неврастения — нарушение высшей нервной деятельности, возникшее в результате перенапряжения раздражительного или тормозного процесса или же перенапряжения подвижности основных нервных процессов. Неврастения чаще возникает у лиц со средним типом высшей нервной деятельности, с уравновешенными сигнальными системами. Неврастению как самостоятельный невроз необходимо отличать от неврастенического синдрома, нередко наблюдаемого в начальных стадиях развития ряда органических заболеваний нервной системы (например, прогрессивный паралич, сифилис мозга, церебральный атеросклероз, шизофрения и др.), а также при астенических состояниях в течение многих тяжелых соматических и инфекционных заболеваний. Причиной неврастении чаще всего является чрезмерное или длительное переутомление, сочетающееся с отрицательными эмоциональными переживаниями (волнения, страх, тревожные ожидания, постоянные огорчения, чувство Неприязни к выполняемой работе, спешка и т. п.), а также при наличии ослабляющих организм факторов в виде постоянного нарушения режима, сна, питания, хронических интоксикаций (алкоголь, чрезмерное курение). Причиной перенапряжения подвижности нервных процессов может явиться постоянная необходимость в частых и экстренных переключениях внимания для выполнения различного рода работ, сопряженных с волнением и беспокойством. Одним из основных признаков заболевания является так называемая раздражительная слабость, выражающаяся в повышенной возбудимости нервной системы и одновременно быстро наступающей истощаемости, утомляемости ее. Такие больные на незначительные замечания или иные внешние раздражители нередко отвечают бурными вспышками гнева с криком, бранью, но тотчас быстро успокаиваются, нередко сожалея о происшедшем, становятся угнетенными, иногда плачут, сетуют на свою несдержанность, нетерпеливость. Реже в картине заболевания преобладает не раздражительная слабость, а подавленное, угнетенное настроение. Больные становятся мрачными, их ни что не интересует.

Вследствие быстрой утомляемости трудоспособность больных все больше снижается. Приступив к той или иной работе с твердым намерением выполнить ее, больной вскоре уже устает и прекращает начатое дело. Большую роль при этом играют ослабление, истощение активного внимания. Например, начав чтение, больные очень скоро ловят себя на том, что они то и дело теряют основную мысль произведения. В связи с этим приходится вновь возвращаться к предыдущей странице, а иногда и к отдельной фразе, перечитывать ее по нескольку раз. В связи с ослаблением внимания появляется повышенная отвлекаемость: мешает малейший шум в помещении, на улице и др. Больные часто предъявляют жалобы на плохую память. При объективном же исследовании функций памяти она не бывает сколько-нибудь нарушена, но отчетливо обнаруживаются признаки ослабления внимания. Для больных неврастенией весьма характерным является расстройство сна. Сон становится крайне поверхностным, нередко сопровождается неприятными, тревожными сновидениями. Больные плохо засыпают, часто просыпаются среди ночи от малейшего шороха. Неприятные ощущения в теле, столь нередко отмечаемые такими больными, при засыпании усиливаются, обостряются. Плохой сон не приносит надлежащего отдыха, поэтому утром больные чувствуют себя вялыми, сонливыми и нередко с трудом могут встать. Повышенная возбудимость проявляется в обостренном восприятии громких звуков (вздрагивают от неожиданных звуков), яркого света, резких запахов. Больные плохо переносят даже незначительные болевые раздражения, например инъекции. Наряду с обостренной чувствительностью к внешним раздражителям обнаруживаются признаки повышенной чувствительности к интерорецепторным и проприоцептивным импульсам. В связи с этим больные нередко жалуются на головные боли в виде ощущения стягивания головы , давления , покалывания и боли в сердце, сердцебиения, нарушения ритма сердечной деятельности, шум в ушах, тянущие ощущения или боли в спине, мелькание перед глазами, иногда на частые позывы к мочеиспусканию. Нередко больные неврастенией предъявляют жалобы на расстройства половой функции, которые выражаются или в снижении полового влечения.

У некоторых больных снижается или полностью утрачивается аппетит, а также появляются отрыжка, запор, изжога и другие диспепсические нарушения. Даже незначительные волнения вызывают покраснение или побледнение лица, потливость ладоней. сухость во рту. сердцебиение. Наличие всех этих ощущений, ранее не имевших места, у одних больных вызывает беспокойство и опасения, не развиваются ли у них серьезные заболевания внутренних органов, у других возникают навязчивые страхи различного содержания, например кардиофобия (см. ниже). При неврологическом обследовании обнаруживаются равномерное повышение сухожильных и защитных рефлексов, умеренная общая гиперестезия, тремор век, языка и вытянутых пальцев рук, усиление глоточного рефлекса. нередко разлитой красный дермографизм, гипергидроз конечностей, ци.аноз их.

Клинико-физиологический анализ неврастении позволяет выделять как бы две формы этого заболевания:

1) гиперстеническую форму с преобладанием симптомов повышенной возбудимости, раздражительности. с колебаниями настроения на протяжении дня;

2) гипостеническую форму, при которой основными признаками являются вялость, апатия, пониженное настроение в течение всего дня. Повышенная сонливость днем; в основе этой формы лежит ослабление не только тормозного, но и раздражительного процесса. Практически чаще встречаются больные с первой гиперстенической формой неврастении.

При проведении дифференциального диагноза неврастении наибольшие трудности представляет отграничение этого невроза от астенических состояний соматогенного порядка, центральное место в симптоматике которых занимают повышенная физическая утомляемость, апатия, раздражительность, нарушение сна, головные боли и головокружения. Наиболее существенными здесь являются указания в анамнезе на недавно перенесенные соматические или инфекционные заболевания (особенно грипп, бронхопневмонию, дизентерию и др.), а также отсутствие данных о психической травматизации и длительном перенапряжении нервной системы. Клиническая картина неврастенического характера нередко встречается в инициальном периоде многих органических заболеваний головного мозга (прогрессивный паралич, церебральный атеросклероз, энцефалиты), а также при шизофрении. При упомянутых органических заболеваниях неврастенические признаки отличаются большой стойкостью, не устраняются обычными методами, применяемыми при лечении неврастении, в структуре неврастенического синдрома выявляются характерные признаки, присущие тому или иному конкретному заболеванию, а также могут быть обнаружены неврологические, органические знаки со стороны центральной нервной системы. При прогрессивном параличе, например, наряду с неврастеническими проявлениями в начале заболевания обнаруживается снижение критики, утрачиваются прежние, присущие данному больному этические и моральные особенности личности, окружающие указывают на легкомысленные поступки и т.п. В этом же периоде могут иметь место зрачковые симптомы и некоторые другие неврологические признаки прогрессивного паралича. У больных с церебральным атеросклерозом обращают на себя внимание слабодушие, объективные нарушения памяти, главным образом на текущие события, и некоторые соматические проявления этого заболевания: шум в голове, головокружения, обморочные состояния, колебания уровня артериального давления и др. В начальной стадии шизофрении неврастенические проявления нередко сочетаются с такими характерными для данного заболевания признаками, как аутизм (см.), нарушение контактов с окружающими, те или иные изменения мышления, свойственные шизофрении.

Лечение. Строгий режим труда и отдыха, освобождение от дополнительных нагрузок. По возможности необходимо устранять причину неприятных эмоциональных переживаний. Разъяснить больному, что интенсивный труд сам по себе не является причиной заболевания. Общеукрепляющее лечение, регулярное питание, строгий режим сна, пребывание в течение 1-2 часов на воздухе, витамины. Для налаживания сна и укрепления тормозного процесса назначают бромиды, андаксин, малые дозы аминазина, иногда снотворные. Физиотерапия: теплые общие простые ванны или солено-хвойные; ножные ванны перед сном. При выраженном гипостеническом синдроме наряду с общеукрепляющим лечением следует назначить стимулирующие препараты (лимонник, женьшень, секуринин, левзея, кофеин, пантокрин). Из физиотерапевтических процедур: душ Шарко, веерный душ, а также физкультура (утренняя гимнастика, прогулка на свежем воздухе, легкие спортивные игры).

Невроз навязчивых состояний. По мнению некоторых исследователей, этот невроз является лишь синдромом при других болезнях. Название данного невроза указывает, что центральными в клинической картине являются различные проявления навязчивости, с большей или меньшей силой и продолжительностью овладевающие больным. Навязчивые состояния по своему содержанию весьма полиморфны. Среди них наиболее часто встречаются навязчивые страхи, мысли, действия и т. п. Прототипом навязчивых состояний, наблюдаемых в клинике, являются весьма кратковременные состояния, не имеющие патологического характера навязчивости, нередко возникающие у здоровых лиц (навязчивая мелодия, отрывок стихотворения и т. п.). Для невроза навязчивых состояний характерно понимание больным, что эти переживания чуждые, болезненные, у больного имеется стремление преодолеть их. Весьма часто они сопровождаются чувством тревоги, страха, что влечет за собой, ряд вегетативных расстройств в виде тахикардии, повышенной потливости, лабильности вазомоторных реакций и т. д. Одной из частых форм навязчивых состояний является страх за свое здоровье, что нередко выражается кардиофобией, канцерофобией, сифилофобией и т. п. Больные с такими страхами постоянно испытывают беспокойство, что они могут внезапно умереть от , его. В связи с этим они длительное время посещают врачей, проходят всевозможные исследования у специалистов, сами пристально следят за работой сердца (считают пульс и т. д.). После разъяснения необоснованности беспокойства больные на некоторое время успокаиваются, но затем навязчивые страхи появляются в прежнем виде. Навязчивые состояния могут возникнуть у любого человека, но они легче проявляются у лиц со слабым типом нервной системы или же вследствие ослабления организма соматическими и инфекционными заболеваниями и др. Среди навязчивых страхов нередко встречается страх смерти, загрязнения (заражения), высоты, острых предметов, сумасшествия, больших площадей, закрытых помещений и т, д. При этом больные, как правило, противопоставляют навязчивым страхам определенные защитные меры. В целом защитные действия у больных неврозом навязчивых состояний носят прямой характер, без символических наслоений (Н. М. Асатиани). Выделяют группу навязчивостей, известных под названием контрастных мыслей и влечений. Сущность этого рода навязчивостей сводится к страхам совершить запретные действия. Например, у больного появляется страх, что при переходе улицы вблизи быстро движущегося транспорта он может вытянуть руку и дотронуться до машины, громко крикнуть в месте, где требуется соблюдать тишину, при выходе на высокий балкон прыгнуть с него и т. п. В основе так называемых контрастных навязчивостей лежит частичное торможение в коре головного мозга, в частности парадоксальная и ультрапарадоксальная фазы.

Течение невроза навязчивых состояний чаще носит рецидивирующий характер. Бывают случаи многолетнего затяжного течения без светлых промежутков. Обострения невроза могут носить весьма выраженный характер, приводя больных к полной потере трудоспособности и контакта с окружающими. В эти периоды поведение больных полностью подчинено защитным действиям по отношению к мнимой опасности.

Лечение. Главным при лечении невроза навязчивых состояний является применение седативных, общеукрепляющих и тонизирующих средств. Психотерапия нередко занимает значительное место в лечении. Выбор того или иного лечения прежде всего должен основываться на определении тяжести заболевания. В начальном остром периоде, когда страхи носят интенсивный характер и сопровождаются резким нарушением сна, прежде всего следует назначить андаксин в сочетании с аминазином или резерпином. Дозы надо назначать от малых до средних, в зависимости от тяжести невротических проявлений и при учете артериального давления. Явления артериальной гипотонии, связанные с приемом нейролептиков, иногда, вызывают ряд неприятных соматических ощущений (общая слабость, головные боли, головокружение), которые могут стать источником возникновения новых страхов. Следует подобрать такую дозировку, чтобы ночной сон стал полноценным, ибо интенсивность нарушения сна и навязчивые страхи, как правило, тесно между собой связаны: чем хуже сон, тем интенсивнее навязчивые проявления и наоборот. В тех случаях, когда навязчивые страхи под влиянием лечения вскоре исчезают, необходимо продолжать поддерживающую терапию в течение ближайших 6-12 месяцев. В условиях стационара к упомянутым выше лечебным мероприятиям следует добавить амитал-кофеиновые растормаживания, всего на курс 10-12 инъекций (см. Истерия. Лечение), гипогликемические дозы инсулина, внутривенные вливания глюкозы с бромом, нозинан.

В период выздоровления психотерапевтическое воздействие должно быть направлено на активизацию личности, укрепление трудовых установок больного и активное сопротивление навязчивым переживаниям, переключение внимания на жизненные интересы.

В тех случаях, когда имеет место упорное течение невроза, больным необходимо оформить временную нетрудоспособность, не прекращая, однако, поддерживающей лекарственной терапии и психотерапевтического воздействия.

Психастения. Главные клинические проявления психастении: тревожно-мнительные черты характера, чувство собственной малоценности и склонность к возникновению навязчивых состояний. Особенности тревожно-мнительного характера, неуверенность в себе, в своих возможностях выражаются, например, в том, что при необходимости принять решение даже по несложному вопросу у больного возникает ряд сомнений, появляется множество мысленных вариантов реализации его, возникают мучительные колебания с доводами и . В конечном итоге психастеник нередко оставляет вопрос нерешенным. В некоторых случаях больной, приняв решение, стремится скорее привести его в исполнение, чтобы избавиться от мучительных сомнений. Будучи неуверенными в себе, недооценивая свои возможности и способности, психастеники при столкновении с теми или иными жизненными трудностями испытывают страх. Появляются мысли о непреодолимости этих трудностей, о том, что они ничего не смогут сделать, так как не хватит сил, умения и т.п. Не менее характерными чертами психастеников является так называемая утрата чувства реального и трудность приспособления ко всему новому. Это выражается в том, что они с трудом адаптируются к реальной жиз-ненной обстановке, плохо ее улавливают, не могут своевременно адекватно реагировать на требования той или иной ситуации. В связи с этим они нередко представляются окружающим несколько странными и своеобразными людьми. Указанные особенности психастеников находят объяснение в относительной слабости эмоциональных проявлений на реальные, конкретные раздражители, в преобладании у них рассудочной, абстрактной деятельности, что лишний раз свидетельствует о нарушении взаимодействия первой и второй сигнальных систем с явным преобладанием последней.

На фоне перечисленных выше характерологических особенностей психастеников у них особенно легко и нередко устойчиво формируются различного рода навязчивые явления: навязчивые сомнения и навязчивые страхи. Например, перед уходом из дома человек выключил газовую плиту, но, не успев выйти из дома, начинает сомневаться, повернул ли он кран на плите, не открыл ли од при этом соседнего крана. Он возвращается на кухню и убеж-дается, что газ выключен, но при выходе из подъезда сомнения у него возникают вновь с прежней силой.

В отличие от больных неврозом навязчивых состояний у психоастеников навязчивые проявления более инертны, защитные действия, противопоставляемые навязчивым страхам, у них часто носят причудливый символический характер (ритуалы защиты). По данным физиологических исследований, в основном психастения развивается у лиц с общим слабым, чисто человеческим типом высшей нервной деятельности с нарушением взаимоотношения сигнальных систем в сторону чрезмерного преобладания второй сигнальной системы над первой (мыслительный тип высшей нервной деятельности).

vocabulary.ru